4,8 м/c
56%
753 мм рт. ст.
20 °C
Анатолий Мосин — директор архитектурного бюро «Проект», которое разработало концепции преображения Большой Садовой и ещё нескольких знаковых для Ростова общественных пространств в рамках федеральной программы «Формирование комфортной среды».
Проекты разработаны, но как они воплощаются в жизнь? Об этом, о том, как изменился Ростов в преддверии ЧМ, а также о некоторых проблемах, мешающих южной столице стать по-настоящему комфортной, Анатолий Мосин рассказал в интервью donnews.ru.
Результат сотрудничества с властями не всегда предсказуем
— АБ «Проект» в сотрудничестве с консалтинговым бюро «Стрелка» разработало проекты благоустройства городских пространств — Большой Садовой, парка Горького, Покровского сквера, парка 1 Мая, парка Вити Черевичкина и Театральной площади. Когда и в каком порядке начнётся реализация этих проектов?
— На сегодняшний день реализовано 40-45% работ по Большой Садовой. У меня пока нет информации, когда начнётся финальный этап преображения главной улицы Ростова. Знаю только, что федеральная программа рассчитана до 2022 года.
Остальные проекты находятся в стадии обсуждения. Мы провели консультации с дирекциями парков Горького, Покровского сквера, парка 1 Мая и парка Вити Черевичкина, обсудили вопросы инвестиций, которые они планируют сделать уже сейчас в обустройство своих парков. Самым масштабным было обсуждение парка Горького прошлой осенью совместно с замглавы администрации Ростова по вопросам ЖКХ Владимиром Сакеллариусом. Мы получили полную поддержку наших решений со стороны дирекции парка. В начале текущего года поступали вопросы, связанные с составлением заявок для получения финансирования из федерального бюджета.
— То есть дирекции парков свои действия с вами согласовывают?
— Да, в заявках, которые они отправили, мы указаны как проектировщики. Но не могу сказать, что мы полностью информированы о ходе выполнения работ.
— Насколько легко АБ «Проект» сотрудничать с администрацией Ростова и находить взаимопонимание? Возникают ли спорные моменты?
— Не во всех вопросах есть взаимопонимание на 100%. Но в целом мы общаемся с Виталием Кушнарёвым, Владимиром Сакеллариусом, Анной Нор-Аревян и другими чиновниками. В прошлом году стало понятно, что помимо наших замыслов есть ещё и реалии, которые невозможно обходить стороной, проектируя общественные пространства. В особенности это касается эксплуатации объектов. Реалии лучше известны чиновникам, чем нам. Мы стараемся держать баланс между сутью нашей работы и этими обстоятельствами.
— Окончательный этап работ по Большой Садовой, по словам министра ЖКХ Андрея Майера, назначен на 2023 год. Есть ли у вас уверенность, что предложенная АБ «Проект» концепция будет реализована в полной мере?
— Да, потому что это часть государственной программы, которую курирует президент России через доверенные организации. Эта программа касается всех городов России. Я точно знаю, что она рано или поздно будет реализована, и надеюсь, с нашим участием.
— Как вы оцениваете уже проделанные работы на Садовой? Соответствуют ли они предложенной концепции?
— Так получилось, что нашу концепцию по Садовой мы сдали примерно в то же время, когда был отыгран конкурс и выбран подрядчик на текущий ремонт улицы. Эти процессы так бы и остались параллельными, если бы не вмешательство губернатора Ростовской области Василия Голубева. Он предложил городским чиновникам рассмотреть возможность использовать наши материалы для проведения ремонта. Это во всех смыслах рискованное и смелое управленческое решение, ставка была высока. Нас пригласили на совещание, был задан вопрос: реально ли это сделать? Мы взяли тайм-аут и затем изложили заместителю губернатора Сергею Сидашу наше видение событий. Не выдуманное нами, а опробованное в других городах и описанное в одной из книг по урбанистике, которую мы изучили.
Мы выстроили дорожную карту, и начались переговоры замгубернатора с представителями департаментов администрации Ростова. Где-то они были успешными, где-то нет. Результат вы можете увидеть своими глазами. Лично я могу сказать, что ставка оправдала ожидание. Мы получили новую Садовую, совершенно другого стандарта, нежели раньше.
— И все же у жителей возникли нарекания по поводу того, как проводились работы. Что пошло не так?
— Если бы подрядчик, в отношении которого сейчас ведётся судебное разбирательство, отнёсся к самой главной, центральной части Садовой более внимательно, то результат не был бы смазан. Или если бы механизмы, которые сейчас есть у заказчика — департамента ЖКХ, были более эффективны, а менеджмент этими механизмами был более грамотный. Я думаю, именно в ДИСОТИ пропустили момент, когда стоило бить тревогу и влиять на подрядчика.
Был хороший старт от Театральной до Крепостного — весь город ходил любоваться, фотографироваться, этот участок осматривал губернатор. Я получал сотни положительных откликов. Подрядчик очень постарался: даже на уровне мастера-укладчика отношение было очень уважительное. Они впервые имели дело с такой плиткой. Они явно готовились к более простой работе, но прониклись нашим проектом и старались делать как надо. Я лично это видел, потому что находился на объекте каждый день.
Чуть позже стартовал другой подрядчик — на участке от улицы Сиверса до проспекта Семашко. Здесь работы шли чуть проще, потому что уже был наработан некоторый опыт. Мы выходили на объект, указывали на какие-то ошибки, нас слушали и переделывали.
А вот центральная часть — это «чёрная дыра», которая поглотила все героические усилия Сергея Сидаша, а также наши усилия и усилия десятка других людей. Сидаш каждую пятницу приходил и ругался с подрядчиками. Работы велись не просто плохо, они вообще не велись. Это накалило ситуацию в разы. И всё то хорошее, чего удалось достичь на старте, было смазано — мы получили не сотни положительных, а тысячи отрицательных отзывов. Пришлось что-то объяснять и отдуваться за работу чиновников из ДИСОТИ.
— Недочёты будут устранены?
— В октябре мы провели ревизию работ, нам помогали коллеги из «Стрелки» — к сожалению, с такой проблемой они столкнулись во многих городах. Скорее всего, на законодательном уровне есть пробелы, которые позволяют подрядчику работать плохо.
Мы составили подробнейшее письмо с фотографиями, с указаниями, что именно нужно исправить — всего порядка 80 пунктов. Правительство и администрация города очень оперативно отреагировали на это письмо. К этому времени они уже нашли подрядчика взамен бракодела, и он выполнил работу на отлично. Пример можно посмотреть на участке от Ворошиловского до Чехова на северной стороне. Каждый день, проезжая мимо, я видел там не просто прораба, а собственника организации, который лично контролировал работу. Территория перед полпредством выглядит образцово, и, думаю, плитка там прослужит не один год. Именно эта бригада взялась за переделки. Работа ещё не закончена и ведётся частями.
— Какова ситуация с уличной мебелью на Большой Садовой? Прошёл конкурс на её разработку, потом начали закупать бетонную мебель вместо победившего варианта. Теперь же на главной улице города устанавливают деревянные лавки. Насколько все эти решения соответствуют концепции?
— Мебель, которую сейчас начали устанавливать, полностью соответствует разработанной нами концепции, но это совсем не то, что было утверждено по итогам конкурса. У меня двойственное отношение: с одной стороны — это полностью наша разработка, с другой — зачем тогда впоследствии проводился конкурс? Я пока даже не сформировал своё отношение к этой ситуации.
— Были ли ещё случаи, когда дизайнерские решения подгонялись под вкусы чиновников?
— Да, был такой печальный опыт. Нас приглашали для экспертизы и консультации по двум линейным объектам — переулкам Газетному и Семашко на участках от Станиславского к Дону. Задача была проста: создать на базе утверждённой тогда уличной мебели комфортное пространство, а с другой стороны, избежать нелегальной парковки.
Мы выходили на место с представителями департамента архитектуры, администрации Кировского и Ленинского районов и архитектором Андреем Герценом, который выиграл конкурс на разработку уличной мебели. На месте буквально рулеткой мерили, где и что ставить. Департамент архитектуры разработал схему и даже 3D-визуализацию. Основным решением был уход от противопарковочных столбиков, которые установлены сейчас в переулках. Причин тому несколько. Эти элементы достаточно трудны в изготовлении — у них есть русты, они имеют сложную форму, поэтому они дороги. Кроме того, они не травмобезопасны. При такой частоте их установки возникает большая опасность травм для пешеходов, если они случайно на него наткнутся. Аргументация, что только эти столбики позволяют избежать парковки внедорожников с высоким клиренсом, несостоятельна, поскольку мы нашли альтернативный вариант.
Мы предложили бетонные полусферы стоимостью около 600 рублей. Причём под такое количество любой завод согласился бы произвести их вместе с анкерами, которые позволяют снимать их и переносить в другое место. А также изготовить их без окраски, чтобы потом не тратить на это силы и средства. Но когда все решения были разработаны, всё равно поставили пресловутые бетонные столбики. Почему? Не знаю. Это для меня один из загадочных моментов сотрудничества с администрацией: мы встречаемся на совещаниях, вырабатываем совместные решения, а спустя время видим какой-то рандомный результат: могут сделать как договорились, а могут совсем по-другому. Без объяснений. Мы сотрудничаем, но я не всегда контролирую результат.
— А как обстоят дела в других городах, где также разрабатываются проекты под эгидой «Стрелки»?
— В Белгороде разрабатывалось большое комфортное пространство, включающее в себя почти всю набережную и, в отличие от Ростова, город сумел реализовать этот проект полностью. Воплощены были практически все решения, разработанные «Стрелкой» вместе с белгородским областным проектным институтом. Я был у них в феврале, и, несмотря на снег, было видно, что проделали огромную работу: амфитеатр, прогулочные и велодорожки, пешеходный мост. У главы администрации Белгорода уже есть проектная документация и финансирование на продолжение этой работы.
В Кемерове очень хороший пример реализации проекта бульвара. Неплохо справились Новосибирск, Саратов. Но, беседуя я руководством «Стрелки», я не раз слышал, что Ростов не в числе отстающих. Мы как раз среди тех, кому удалось реализовать хоть что-то.
Ростов меняется, но всё ещё не может считаться комфортным
— Как вы оцениваете изменения, произошедшие в Ростове к ЧМ-2018? Какие бы вы назвали положительными, какие — отрицательными?
— Я оцениваю изменения как значительные и в большинстве своём положительные. Взять хотя бы новые развязки на въезде в Ростов, которые сделали наш город по-настоящему удобным и соответствующим статусу города-миллионника.
Аэропорт Платов — безусловно. Причём я бы выделил два аспекта. Сам аэропорт современный, удобный и с высоким потенциалом к развитию как хаб. Пока он не реализовал и десятой части того потенциала, что в нём заложен. Очень надеюсь, что руководство аэропорта достаточно дальновидно и сумеет провести сложную переговорную работу с авиакомпаниями, и, может быть, даже на уровне правительства будут согласованы какие-то новые воздушные коридоры, которые позволят ему заработать на полную мощность. Кроме того, высвободился огромный кусок территории: с одной стороны, это сам старый аэропорт, с другой — посадочная глиссада, которая давала большие ограничения по застройке и создавала проблемы для жителей близлежащих домов.
Стадион «Ростов-Арена». В нашем городе просто отсутствовало пространство такого масштаба. Старый стадион «Олимп» не соответствует никаким требованием ни как площадка для общественных мероприятий, ни как спортивная арена. Безусловная заслуга властей в том, что стадион не оказался на пустыре, а вокруг него создалось пространство для города. Это очень правильно. Это лето станет для ростовчан временем опробования новой набережной, детских площадок. Вопрос в том, кто всем этим будет управлять. Мало построить хорошее пространство, важно сделать его живым. И я уже начал переживать, как это всё будет, потому что вижу некоторые решения в сугубо нашем, ростовском ключе, в плане количества торговых павильонов и качества их наполнения.
Хотел бы отметить ещё одно улучшение — появилась качественная дорожная навигация. Не знаю, кто её разрабатывал, но эти маленькие белые таблички на столбах очень грамотно сделаны — как дизайнерское решение и как экономичное, но в то же время достаточное для считывания информации. И даже места размещения вполне разумные.
В отличие от этих табличек, мне не нравится навигация, которая сделана к ЧМ на Садовой, — серые столбы с рекламной и навигационной информацией. Я пытался повлиять на ситуацию, высказывал своё мнение на совещаниях, и мы даже ходили с сотрудниками управления наружной рекламы, корректировали расстановку на Садовой от Сиверса до Театральной. Часть рекомендаций была принята, часть нет. Но в целом по сравнению с опытом Москвы, где также применены подобные элементы, наши чересчур громоздки и избыточны как в количестве информации и дизайне, так, я предполагаю, и в стоимости. Думаю, что это можно было бы решить более минималистично и дёшево. Но здесь я уже советовал вслед уходящему поезду, не имея возможности ничего изменить.
— Какие основные проблемы Ростова с точки зрения комфорта жителей и благоустройства вы могли бы выделить? Какие меры, на ваш взгляд, могли бы решить эти проблемы?
— Ростов некомфортный город. Комфортные пространства можно перечислить по пальцам. Набережная — это пространство, которое хорошо и правильно организовано, надёжно построено. Люди чувствуют это и хотят этим пользоваться. Второе пространство (хотя, может быть, так говорить нескромно) — это обновлённая Садовая. Третье — исторически правильное, имеющее разнообразие функций, очень идентичное Ростову, но к сожалению, не всегда комфортное — Пушкинская. Есть ещё фрагмент Седова со сквером возле смотровой площадки — там тоже очень хорошо всё организовано. Но таких пространств настолько мало, что называть Ростов комфортным нельзя.
Для примера можно пройти по улицам вне центра, где даже нет тротуаров в принципе. Тут большой вопрос к департаменту автодорог, ведь эти решения не просто так возникли, они кем-то были согласованы. Возле парка Собино тоже полностью отсутствует тротуар. Там недавно сделали хороший ремонт дорожного полотна, а вопрос с тротуаром так и не был решён.
Ростов также не очень безопасный город. Например, в плане дорожного движения. Хотя, надо сказать, что за последние годы сама этика поведения на дороге улучшилась на всех уровнях. Водители стали более корректны, и я могу сравнивать не только с другими городами, но и странами. Больше для автомобилистов стало делаться и департаментом автодорог. Меняются схемы движения, пробуются разные варианты, и я как водитель не против, чтобы надо мной экспериментировали, потому что вижу результат — дорожное движение становится безопасней, уменьшается количество пробок. Специалисты работают, просто нужно, чтобы их горизонты расширились и до интересов пешеходов.
Ещё одна проблема: за исключением набережной и Пушкинской Ростов не имеет своей идентичности. Были попытки её каким-то образом создать, но власти двигались очень однобоким способом — созданием большого количества среднего качества малых скульптурных форм. Но, поставив ещё одного Чехова, Нахалёнка или Рака, мы не создадим идентичность. Она достигается более сложным путём, и создаёт ощущение того, что ты находишься именно в Ростове. Тут нужно отталкиваться прежде всего от осознания того, кто мы, и формировать бренд Ростова. К счастью, такая работа ведётся и, на мой взгляд, с хорошим результатом. Она мало-помалу будет продвигаться на улицы и идентичность появится. Важно только, чтобы те, кто за это отвечают — управления культуры и наружной рекламы, департамент ЖКХ — действовали на одной волне. А то получается, что те, кто разрабатывает бренд Ростова, двигаются по своему, очень правильному пути, а в это время, совершенно иначе понимая идентичность Ростова, управления и департаменты продвигают свои решения. И тут правильнее было бы говорить не о разных вкусах, а об экспертизе. Экспертов каждого департамента нужно собрать, разработать общий стартовый документ, который потом все должны в своих ведомствах продвигать. Большая проблема для Ростова — отсутствие единого подхода.
— Известны ли вам примеры российских городов, где за последние годы удалось ощутимо улучшить городскую среду?
— Конечно, самый яркий пример — Москва. Создать ощутимо комфортную среду удалось именно там, и занимаются этой темой в столице достаточно, начиная с малого.
Я бы хотел сказать не о громких знаковых проектах, таких как Садовое Кольцо, Тверская, парк Зарядье, парк Горького, Сокольники. Я о базовых единицах — дворах. В Москве даже за пределами Третьего транспортного кольца в стандартном дворе со стандартными пятиэтажками есть все элементы комфортной среды — детская площадка, огороженная спортивная площадка с освещением, покрытием и тренажёрами, небольшое поле для игры в мяч. Есть места для отдыха. Качество исполнения разное, но это есть в каждом дворе. И это главное достижение.
На втором месте я бы выделил даже не Санкт-Петербург, а Казань и Татарстан в целом. Там благодаря усилиям местного правительства и приглашённых экспертов создана уникальная ситуация. Разработанные стандарты стали законом. А когда они становится законом, это значит, что любой чиновник должен выполнять их от и до. Мало того, они сейчас успешно прошли следующую стадию: построили пространства, получили отклик от жителей, сняли статистику. Теперь они имеют гораздо более низкую социальную напряжённость, нежели в других регионах, несмотря на то, что исторически там происходили столкновения на религиозной и социальной почве. Теперь напряжённость падает, а социальная активность растёт. Это привело к тому, что города Татарстана стали чище — даже меленькие и не столь хорошо финансируемые, как Казань. И стал появляться образ нового горожанина, который стремится поддерживать порядок, которому нравится жить в чистом красивом городе. И это не сказки, это то, что произошло в Татарстане за последние 3-4 года.
Как я уже говорил, любое хорошее пространство нуждается в грамотной эксплуатации. Так в республике и эту проблему сейчас решают. Пересматривают бюджеты, перераспределяют финансирование, чтобы использовать те или иные пространства более эффективно. То есть постепенно вырабатываются пакетные решения, которые позволят в будущем легче создавать новые пространства, имея готовые механизмы работы от этапа технического задания до последующей эффективной эксплуатации.
Поделиться:
