Фиктивные экспертизы оплачиваются официально

Руководитель знаменитой когда-то на всю Россию лаборатории № 124 Владимир Щербаков сейчас возглавляет негосударственное экспертное учреждение, которое проводит экспертизы по материалам уголовных и гражданских дел. По мнению Владимира Щербакова, одним из самых страшных явлений современной судебной системы является недостоверность судебно-медицинских экспертиз (СМЭ), а иногда и преднамеренная фальсификация.

 — Владимир Владимирович, ходит много жутких слухов, что выводы ростовского областного бюро судебно-медицинской экспертизы не всегда достоверны, что они могут быть и сфальсифицированы. Для меня, человека, жившего еще в советское время, это кажется просто немыслимым.  Но недавно один из пострадавших передал мне разговор с милицейским офицером из Волгодонска, который обронил: отправляем материал по врачам на экспертизу в Москву, в Ростове дадут то, что хотят в областном Минздраве. Прозвучало чудовищно, как вы прокомментируете эту реплику?

— У вас сложился верный, но архаический стереотип. Действительно, в советское время представить подобное было нельзя, система контроля тогда была очень эффективной.

— Так что же произошло?

— Все происходящее в СМЭ нельзя отрывать от происходящего в обществе. Ситуация сложилась, скажем прямо, критическая. Начнем с вашего случая. Нескольких медиков могут обвинить во врачебной ошибке. Представьте, что материал на них приходит из милиции в областное бюро СМЭ, которое финансируется из бюджета Ростовской области. А в области совсем не нужен скандал с врачами, нетрудно догадаться, каким будет заключение экспертизы. Ни одна СМЭ не даст заключения, которое не понравилось бы областным властям. И в милиции это прекрасно знают.

— Но позвольте, сотрудники СМЭ должны бояться давать недостоверные заключения, ведь их контролируют на федеральном уровне!

— Боже, а ведь так думает большинство, я вас немного просвещу... В стране существует Российский Центр СМЭ, который принимает нормативные документы, но права контроля этот центр не имеет. Контроль осуществляет федеральный Росздравнадзор. А теперь, немного нарушив порядок беседы, так как на вопросы должен отвечать я, спрошу вас: сколько, по-вашему, человек реально заняты осуществлением контроля за судебно-медицинской деятельностью в стране, за правильностью заключений тех же областных и республиканских бюро СМЭ?

— Не знаю, может быть, человек 300...

— Все честные судебные эксперты подняли бы вас на смех после такого заявления, сразу видно, что вы человек устаревших понятий и не улавливаете современных тенденций. Такой контроль осуществляет всего один человек в России, это профессор Евгений Тучик! И тот внештатник! Это на 83 субъекта Федерации! Еще вопросы в отношении эффективности контроля за достоверностью СМЭ есть?!

— Но почему, почему так происходит?

— Очень просто. Медицина у нас финансируется по остаточному принципу, а СМЭ, следовательно, по остаточно-остаточному, то есть для судебной медицины выделяется то, что остается после остаточного принципа для Минздрава. В этом — беда судебной медицины. Вторая беда — запредельные нагрузки.

— Простите, но из всего сказанного приходится делать чудовищные выводы... Получается, что сотни, тысячи людей осуждены на основании заключений СМЭ, достоверность которых просто-напросто ничем не подтверждена? А иногда и откровенно сфальсифицирована?

— А это никакая не новость, об этом говорят давно, открыто и без всякого толку. Последствия для общества самые жуткие. До 40% уголовных дел, возбужденных по фактам преступлений против личности, рассматриваются при наличии в них заключений СМЭ, можно себе только представить, сколько там бывает недостоверных выводов и какие бывают от этого последствия.

— Так что же делать?

— В идеале принять некое подобие хорватской системы СМЭ. Там существует специальный департамент медицинской экспертизы, директор которого является вице-премьером. Он подчиняется только премьер-министру, на него не оказывают никакого влияния ни Минздрав, ни правоохранительные органы. Это обеспечивает полнейшую независимость экспертиз. Но это в идеале. Существует менее радикальный и недорогой способ: ввести должности штатных инспекторов СМЭ на уровне Росздравнадзора, и задействовать на этих должностях ну не 300, как сказали вы, а для начала хотя бы 30 инспекторов. Кроме того, создать условия для образования сети лицензированных негосударственных бюро СМЭ, по 5-6 единиц в каждом субъекте. Таким образом, с появлением противовеса и реальной состязательности во многом облегчается контроль. Представьте, что негосударственное бюро СМЭ доказательно опровергает заключение государственного или наоборот, лучшего стимула для осуществления честной работы придумать невозможно. Это, кстати, облегчило бы и работу Росздравнадзора, представители которого на подобных фактах могли бы делать соответствующие выводы.

— То, что вы предлагаете, просто, я бы сказал, даже слишком просто. Почему же этого никто не введет?

— А что, разве кто-то смог победить инертность мышления? Разве в стране перестала существовать коррупция, которой выгодно, чтобы все оставалось как есть? Вот поэтому ваш милицейский офицер из Волгодонска правильно сделал, что переслал материалы по экспертизе в Москву. Чтобы добиться хоть какой-то достоверности, надо отрываться от своего региона, надо соблюдать принцип экстерриториальности, и тогда есть надежда хоть на какую-то объективность.

— Представьте себе невинного человека, ставшего жертвой подтасовки при проведении СМЭ. Что Вы посоветуете ему?

— Не сражаться в одиночку и не принимать бесплатного адвоката. В таких ситуациях «бесплатный» читается как «бес платит», не идите на это. Пусть нанятый по соглашению адвокат инициирует альтернативную экспертизу, и ее заключение использует при защите.

— Разве это возможно?

— Возможно. Это уже сложившаяся практика. Один из путей — по примеру вашего волгодонского милиционера обратиться в Москву. Есть государственные экспертные структуры, не подведомственные региональным минздравам: тот же Росздравнадзор, экспертные службы Минобороны, внутренних войск МВД. Есть негосударственные службы судебно-медицинских экспертиз в других городах. В Ростове это мы, такие же есть в Москве, Санкт-Петербурге, Курске, Новосибирске, Самаре, Оренбурге. То есть альтернатива есть.

Существующий в России порядок проведения судебно-медицинских экспертиз является объектом массовых злоупотреблений региональных чиновников и влечет за собой огромное количество судебных ошибок. Причем эти злоупотребления оплачиваются из региональных бюджетов, то есть фактически из нашего кармана. Федерация ничего не делает для изменения ситуации к лучшему, кому-то наверху удобен существующий порядок дел. Такой вывод напрашивается сам собой после беседы с Владимиром Щербаковым.

Павел Губский

238

Поделиться: