Военком обвинил «Миус-фронт» в махинациях с останками павших

Поводом для интервью с военным комиссаром Ростовской области Анатолием Трушиным стал получивший громкую огласку инцидент в Матвеево-Курганском районе. Его суть в следующем. На 30 августа в районе были намечены похороны останков советских солдат, погибших в Великую Отечественную. В конце дня 29 августа командир поискового объединения «Миус-фронт» Андрей Кудряков прибыл в местный военкомат и заявил, что у него имеются останки семнадцати бойцов, причём имена трёх из них установлены. Но на следующий день в могилы сельского кладбища были опущены не пять гробов с останками воинов, как намечалось раньше, а четыре. Останки, доставленные бойцами «Миус-фронта», к захоронению допущены не были. Андрей Кудряков обвинил местного военкома и районные власти в формализме и кощунственном отношении к памяти павших. В письме к губернатору он утверждал, что останки были выброшены с территории военкомата. Представители районных властей и военного комиссариата Ростовской области заявили, что Кудряков нарушил закон в ходе самого поиска и при оформлении документации. Анатолий Трушин считает, что проблема получила в СМИ одностороннюю, тенденциозную оценку. 

— Анатолий Петрович, как такое могло получиться?

— То, что произошло, — какая-то нелепость, и она раздута. Есть закон об увековечении памяти погибших защитников Отечества, и самое интересное, что СМИ этот закон не прочитали, а судят о ситуации по наитию. На самом деле к конфликту привела нераспорядительность Кудрякова.

— В чём конкретно она проявилась?

— Во-первых, акт эксгумации датирован им 29 августа, а захоронение было намечено на 30-е. К моменту захоронения у него на руках документов не было. Потом они заявили, что имена трёх погибших установлены. В законе чётко написано: родственники оповещаются о захоронении. Именно родственники должны решать, оставить останки на месте гибели или забрать с собой для похорон на родине. А у них останки установленных погибших были перемешаны с безымянными. Кощунство это или не кощунство?

— Давайте начнём с последнего обвинения. Закон напрямую запрещает хоронить вместе останки опознанных и неизвестных солдат?

— Нет, но в законе говорится: «Перезахоронение останков погибших проводится с обязательным уведомлением родственников погибших». А как мы могли их разыскать, когда он известил нас только 29 числа?

— А допускается, что родственники разыскиваются и уведомляются не до, а уже после похорон?

— Родственники сами принимают решение, где захоронить: либо на месте гибели, либо забрать останки с собой. Это моральная сторона вопроса.

— Но закон не предписывает хоронить только после того, как родственники найдены? Вы говорите о моральной стороне, и здесь с вами можно согласиться, а я говорю о прямом нарушении закона.

— Оно в порядке оформления документов. Акт эксгумации составляется на месте раскопок, его подписывает командир поискового отряда, потом они прибывают в отдел районного военного комиссариата, где докладывают: что найдено, где найдено. Место находки фиксируется. У товарища Кудрякова на акте нет печатей — ни отдела, ни главы администрации.

— Так в чём нарушение? Кудряков прибыл, чтобы поставить печати на акт, который он сам подписал, как он утверждает, на месте раскопок.

— В директиве министра обороны сказано, что у поисковика должны быть выписка из плана проведения работ, удостоверение на право проведения поисковых работ, разрешение органов местного самоуправления. У Кудрякова разрешения главы района не было.

— Но директива министра обороны не имеет силы закона. Мне кажется, вы уходите от ответа на вопрос, в чём конкретно был нарушен закон в тот день, 29 августа.

— А где они раскопки проводили? Он показал место раскопок отряда «Рысь», но там найдены останки одного или двух человек, а где он взял остальные? На фотографии, опубликованной в интернете, он держит в руках останки и немецкую каску. Так чьи останки он нашёл?

— Неужели Кудряков настолько наивен, чтобы не отличить советскую каску от немецкой?

— За Кудряковым тянется шлейф «чёрного копателя».

— Вы не могли бы конкретизировать своё обвинение?

— При раскопках находят не только останки людей, но и личные вещи, остатки оружия. Закон прямо, без оговорок предписывает передавать такие находки по акту в органы военного управления. Кудряков провёл в станице Ермаковской раскопки немецкого захоронения и передал организации «Военный мемориал» (занимается поисками захоронений немецких военнослужащих на территории России. — Прим. авт.) останки 23 немецких солдат. Спрашиваем: а вам переданы личные вещи? Отвечают: нет, только останки, переданы не все жетоны немецких солдат. В одном из сюжетов по «Дон-ТР» Кудряков показывал найденные в ходе раскопок личные вещи погибших, но никакой документации об их передаче у него нет. Куда они делись? Материал я обобщил и передал в прокуратуру. Уголовной ответственности за это у нас нет, но с моральной, да и религиозной точки зрения это не очень красиво.

— В открытом письме губернатору утверждается, что гроб с останками наших солдат буквально вышвырнули из здания военкомата Матвеево-Курганского и Куйбышевского районов.

— Никто ничего не вышвыривал, гроб с останками поисковики вынесли сами. Поэтому начальник отдела и подаёт в суд иск о защите чести и достоинства. Мы надеемся, что это подвигнет СМИ более внимательно относиться к высказываниям одного человека. А то получается, что один говорит, а все ему верят.

— Есть письмо ТУ ФСБ по Таганрогу в адрес администрации Матвеево-Курганского района. В нём «Миус-фронт» внесён в перечень поисковых организаций, с которыми властям рекомендуется работать. Считаете ли вы это ошибкой?

— Мы не говорим, что «Миус-фронт» натворил дел и мы их исключаем. Нет у нас таких прав. Мы просто хотим, чтобы они работали в рамках закона. Вы вот долбили меня вопросами о том, что законно или незаконно, а дело в том, что в законе подробно не расписано, как надо. Поэтому я в прошлом году собрал командиров поисковых отрядов, мы разработали инструкцию, как действовать, утвердили координационный план работ поисковых отрядов на этот год, который в числе прочих подписал и Кудряков. Указания я направил начальникам отделов военных комиссариатов области, оповестил глав районов.

— И что?

— А то, что Кудряков это соглашение нарушил! Его работа в Матвеево-Курганском районе планом не предусматривалась, разрешения на работу не давалось! И с его стороны обращения в администрацию не было.

— То есть вы констатируете, что раскопки были проведены в нарушение ранее достигнутой договорённости, без уведомления местных властей и органов военного управления?

— Да. Почему другие поисковики нас уведомляют, а эти нет? И вот накануне церемонии захоронения прибегает Кудряков, и у него останки 17 человек. Откуда? Он утверждает, что они были найдены бойцами его отряда, а оказалось, это нашли в разных местах поисковые отряды «Дон» и «Рысь» и передали ему! В одном из телесюжетов Кудряков показывает останки погибшего, которого нашёл не он, а поисковый отряд «Дон», и называет фамилию погибшего — Локтионов. Но архивного подтверждения, что это именно тот человек, нет! И это не первый случай. Мы один раз пошли на уступки, второй, третий, четвёртый, но когда-то же это надо прекращать.

— Шли на уступки в чём именно?

— В том, что раньше закрывали глаза на определённые нарушения. Поисковики где-то начинали копать без разрешения, бывало, приносили главам местных администраций липовые письма от ФСБ, от милиции. Постепенно пришли к мнению, что надо приводить эту работу в порядок, создали координационный совет, утвердили план работы. И вот в конце августа — рецидив.

— То есть 30 августа поисковикам дали понять, что если раньше на отдельные нарушения закрывались глаза, то теперь такого не будет?

— Да.

— Но ведь несовершенство законодательства, которое выявилось в начале нашей беседы, осталось?

— Да. В законе сказано, например, что раскопки проводятся уполномоченной общественной организацией. Кем уполномоченной? Закон надо конкретизировать, поправки к нему будут рассматриваться в Госдуме.

С формальной точки зрения нарушений закона в действиях командира поискового объединения «Миус-фронт» как 29-го, так и 30 августа выявить так и не удалось. Однако многие утверждения военного комиссара Ростовской области заставляют задуматься. Например, стоит ли спешить с захоронением останков солдат, не уведомив об этом родственников? стоит ли объявлять на всю страну имена найденных бойцов, если архивных подтверждений на них ещё нет? стоит ли вести раскопки, не оформив надлежащих документов, даже если все эти действия не подпадают под прямой запрет несовершенного законодательства?

Павел Губский

225

Поделиться: