Новошахтинск победил Оренбург - театрально

Очередные два спектакля «Русской комедии» хорошо демонстрируют «вкусовщину» (или другие причины нетворческого порядка) при отборе спектаклей на «Русскую комедию». Сравнение всегда страдают необъективностью. Но удержаться от него в данном случае никак нельзя. Спектакль по той же пьесе Марины Ладо «Очень простая история» идет в ростовском Молодежном. Видевший обе версии зритель почувствует «большую разницу». Работа оренбуржцев заземлена чрезвычайно. Даже непонятно, как по такой необыкновенно тонкой и возвышенной пьесе можно сделать такой откровенно бытовой спектакль.При этом на программке рисовать  изображения святых…

И еще один момент, который удивляет уже не в первый раз: роли откровенно нестарых людей играют откровенно пожилые актеры. Складывается впечатление, что в российских провинциальных театрах крайний дефицит молодых актеров и артистов среднего возраста. Или режиссеры, будучи сами «в летах», подбирают исполнителей, что называется, «под себя»…

Новошахтинский театр очень молод – ему нет еще и десяти. Выросший из театра народного и вовремя поддержанный областной администрацией (это не реверанс в сторону последней, а объективная реальность! Ремонт бывшего кинотеатра «Шахтер» сделан, в основном, на средства обласного бюджета), он набирает силу не по дням, а по часам. И насколько же живой показалась «Поминальная молитва», сыгранная в один вечер (но на другой сцене) с оренбургским спектаклем!

Основа жизни у главного героя – молочника из Анатовки – любовь: к своим пятерым девочкам, к жене Голде (Оксана Второва), к односельчанам, которые и погром-то устраивают как-то неловко.

Но самое главное для Тевье (Юрий Сопов) – это его общение со Всевышним. И хочет он примирить происходящее вокруг с написанным в Торе, да - не может. А как после этого жить? Вот потому и гаснут к финалу спектакля глаза, может быть, самого большого некогда атанатовского оптимиста. И погружается в молчание он, когда потеряет  возможность жить на земле предков. Но какое это молчание!

А чего стоит сцена, в которой сообщает Тевье своей жене о том, что не пойдет его старшая дочь Цейтл (Александра Сопова) за богатого мясника, а станет женой бедного портняжки Мотла! Ее же, Голду, подготовить к такому "счастью" нужно. И вот преподносит оторопевшей женщине Тевье… подсолнух, взяв который, пойдут они оба, обнявшись, как в юности.

Самый трагичный момент, после которого и возвращаться к жизни не хочется, а надо – финал погрома. Казалось бы, ни молчать, ни говорить нельзя. Тевье и не молчит: из перехваченного горла – нет, не выходят! - выталкиваются слова… русской народной песни. Это не пение – это судорога души, которая не видит смысла в дальнейшем существовании. Это финал действия первого, а второе начинается с лютого холода, во время которого все равно катит по кругу свою телегу еврей по крови, такой близкий по духу каждому зрителю в зале - в независимости от национальности.

Таким Тевье сделал исполнитель этой роли Юрий Сопов, он же автор замечательной сценографии. Нет ничего на сцене, кроме оглобли, закрепленной в центре. И вот идет по кругу своей жизни, радиус которой – эта оглобля, Тевье вместе со старой лошадью (изумительная роль Ольги Клименко).

Народный артист СССР, председатель Ростовского отделения Союза театральных деятелей Михаил Бушнов сказал, что в этой постановке «поет душа человеческая». Ему ли, 11 лет игравшего Тевье-молочника, это не почувствовать...