«Пигмалион» по-таганрогски

В Таганроге сейчас можно встретить режиссеров со всей России. Вот и «Пигмалиона» поставил астраханский режиссер по имени Станислав Таюшев, а сценографию привезла и вовсе художник из Вологодской области Елена Сенатова. Играют свои, слава богу, таганрогские актеры. И от всего этого «интернационала» как-то грустно на душе.

Вспомнились времена, когда довольно постоянно ставил прекрасные спектакли в Таганрогском театре Анатолий Иванов, народный артист и руководитель Воронежского академического театра имени Кольцова. Этого режиссера, увы, уже нет, но его с полным правом можно было называть художественным руководителем театра, так как и возможности актеров он представлял хорошо, и расти их творчески заставлял. А репертуар-то ставил какой!

Но ведь и Джордж Бернард Шоу — драматург не из последних. Может быть, только благодаря этому, и аплодисменты после спектакля раздавались, и зал был полон. Во всяком случае, игру актеров назвать достойной одобрения зрителей нельзя.

Исключение составляет лишь Светлана Косульникова, получившая роль, достойную своего таланта. Конечно же, это Элиза Дулиттл. Доводилось видеть много Элиз, но Косульникова и на этом фоне выделяется, правда, только в первом действии. Во втором, когда мы имеем дело с уже облагороженной Элизой. Ей делать на сцене нечего. И винить актрису в этом рука не поднимается. Никакой внятной задачи режиссер ей не поставил. Складывается впечатление, что и в первом он не очень-то в этом плане постарался. Но там материал, что называется, самоигральный. Об этом первом действии и поговорим.

Стандартная декорация: несколько огрызков колонн, призванные обозначить выход из театра. Под ними маячит какое-то существо, по первому впечатлению — бесполое. Но вот обозначилась юбка, а над ней какая-то накидка от дождя. Над всем этим возвышается голова с какой-то паклей вместо волос, которая торчит из-под замызганной шляпки. Существо ворчит и сморкается себе и другим персонажам под ноги, при этом вереща таким пронзительным голосом, что он режет уши. Такой предстает перед нами Элиза в начале спектакля.

Но вот она появляется в доме Хиггенса. Лицо уже почище, стало быть, не врет, что умылась. И шляпка с разноцветными перьями, значит, выходная. Голос уже не столь противный, а уж после того, как ее вымоют в ванне, и вовсе смягчается. И уж каким ласковым и мягким голоском она говорит на приеме в доме миссис Хиггенс, что даже грубые слова слушаются с восторгом! Жаль, что практически все театры пропускают сцену, когда профессор дома работает над ее речью. Думается, что и здесь актриса показала бы класс игры.

Во втором действии, несмотря на вечернее платье (кстати, в спектакле платья всех дам сшиты из одной и той же материи, поэтому они смотрятся как вышедшие из одной примерочной), Элиза смотрится какой-то бесцветной. Как уже сказано, она просто не знает, чем заняться, и почему-то (вот именно — почему-то, так как душевной борьбы незаметно в ней никакой!) она начинает выяснять отношения с Хиггенсом.

Про последнего и говорить не хочется: Олег Радченко бесцветен как никогда. Нельзя же прятаться за текст, не создавая никакого характера! То же можно сказать и про заслуженного (!) артиста России Павла Бондаренко в роли полковника Пикеринга. Не воспитанность, а обозначение воспитанности, не интерес к Элизе, а обозначение такового.

То есть, актеры себя сами не тревожат, а режиссер-гастролер, сделав простенькую «разводку», счел, что дело его закончено.

И как тут прикажете не вспоминать Анатолия Иванова, который затрачивался сам и требовал того же от исполнителей?!