В качестве медицинской помощи появились серьёзные, прорывные моменты

Что изменилось в донской медицине за 2017 год, почему так много людей по интернету собирают деньги на дорогостоящее лечение, как обстоят дела с кадрами и на что предусмотрены деньги в областном бюджете 2018 года, рассказала в интервью donnews.ru министр здравоохранения Ростовской области Татьяна Быковская.

— Татьяна Юрьевна, главный критерий оценки медицинской помощи — это качество и доступность услуг. Как вы считаете, по итогам 11 месяцев этого года Ростовская область в этом направлении продвинулась вперёд?

— Без сомнения. И я, и мои коллеги видим эти улучшения. Другое дело, что эти понятия немного разнятся в понимании специалистов и населения. С нашей точки зрения, качественная и доступная медпомощь — это помощь, которая оказывается необходимым количеством специалистов по существующим протоколам и стандартам оказания медпомощи в том месте, где эта помощь может быть оказана с достижением результата. А в понятии населения качественная и доступная медицинская помощь — это «рядом с домом есть больница, в которой мне всё сделают».

С моей точки зрения, в качестве медицинской помощи появились достаточно серьёзные, прорывные моменты. И даже тот факт, что за 10 месяцев умерло почти на 1300 человек меньше, чем за аналогичный период прошлого года, говорит о том, что медицинская помощь стала качественней. И тот факт, что мы имеем среднюю продолжительность жизни в Ростовской области выше, чем по России, тоже об этом говорит. С другой стороны, мы понимаем, что ответственность за жизнь человека несёт не только врач, но и пациент, который должен слышать врача. К сожалению, мы не можем справиться с большой смертностью трудоспособного населения. Но этот фактор зависит не столько от докторов, сколько от пациентов. Зачастую, когда человек работает, ему некогда заниматься своим здоровьем, и он появляется в больнице, когда его уже привозит скорая помощь.

— А тот факт, что в городские поликлиники нужно занимать очередь в 5 утра, чтобы попасть к врачу? Это имеет отношение к доступности медпомощи?

— А зачем так рано занимать очередь? Помните, была шумиха вокруг 16-й поликлиники в Ростове, где бабушки с дедушками занимали очередь в шесть утра и в очереди стояли по сто человек? Если учесть, что в 16-й поликлинике 9 этажей, 35 терапевтических участков, получится, что даже если к одному врачу к восьми утра придёт один пациент, то под дверями будут стоять 35 человек. Плюс часть людей пойдёт сдавать анализы. И получается, что этих ста человек в поликлинике не видно. Вот и вопрос: зачем приходили в 6 утра?

— Потому, что когда люди приходят к открытию, им говорят, что номерков уже нет.

— Разговор о другом — в той же 16-й поликлинике работает электронная очередь для записи к врачу. Можно подойти накануне вечером к терминалу электронной записи, которая прекрасно работает, и записаться на завтра или послезавтра. Более того, в поликлинике № 16, как в Сбербанке, посетителей вызывают по очереди. К терапевту вас точно всегда примут. К узкому специалисту можно сразу и не попасть, но в программе государственных гарантий прописано, что к узкому специалисту возможно ожидание от 5 до 7 дней, а к некоторым и до 14 дней. Я очень люблю наше население, которое само себе ставит диагноз. У нас каждый пациент знает, что ему не надо к участковому терапевту, а сразу же необходимо с больной спиной идти к неврологу. Это же неправильно! Вся информация о здоровье пациента должна находиться у терапевта! К примеру, в детской поликлинике № 1 Ростова нет очередей потому, что координатором распределения пациента к узким специалистам является участковый педиатр, который в своём кабинете, открыв компьютер, видит, когда есть свободная запись к узкому специалисту, и записывает к нему.

Я через день рано утром приезжаю во Дворец здоровья. Сегодня подошла в 06:50, вижу очередь, спрашиваю: что так рано стоим? Отвечают: «Чтобы первыми зайти». Вышла из Дворца здоровья я в 8:30 и ни одного человека около регистратуры не увидела. Но мы так привыкли, что должны выстоять очередь в поликлинике, что никак не поменяем эту привычку.

Да, каждый конкретный случай нужно разбирать отдельно, но говорить о том, что в этой части ничего не делается, — это неправильно.

— В скольких поликлиниках Ростовской области внедрены электронные очереди?

— 74 учреждения работают в системе единого информационного пространства. По данным на 1 октября, в системе 19 млн записей через электронный сервис. Эта работа не стоит на месте.

— Очень часто говорят о недостатке кадров. Как с этим обстоят дела?

— Да, медиков не хватает, но не так, как не хватало десять лет назад. На сегодняшний день у нас укомплектованность кадрами 85%, но мы должны понимать — никто не изменил нормативы. Если в Шолоховском районе на количество населения положено 0,25 ставки врача-уролога, то их будет 0,25, и оказывать урологическую помощь будет врач-хирург, который прошёл специализацию по урологии.

— Кто придумывает эти нормативы?

— Федеральное министерство. Поймите, врач должен быть загружен. К примеру, в том же Шолоховском районе 18 тысяч населения, из них примерно 3 тысячи детей. Остаётся 15 тысяч взрослого населения, из которых 6 тысяч — мужчины. Получается, что им хватит 0,25 ставки уролога. Им больше не надо.

Не зря мы в рамках национального проекта «Здоровье» доплачивали и продолжаем доплачивать педиатрам и терапевтам для того, чтобы они являлись неким навигатором для пациента. Изначально нужно прийти к терапевту, и он при необходимости должен направить к узкому специалисту. К сожалению, у нас не все терапевтические участки заняты. Также появился небольшой дефицит с акушерами-гинекологами в консультациях, эндокринологами, окулистами.

— Эта проблема связана с зарплатами?

— Это связано с ответственностью и с тем, что появляется много частных медицинских организаций, в которых другая ответственность. Доктора уходят в частные клиники, где работать полегче и куда приходят избранные пациенты с финансами. Несмотря на это, благодаря тому, что в этом году министерство впервые изменило порядок завершения учебного процесса в медвузах, мы получили терапевтов и педиатров, закончивших 6-й курс. Так, только в этом году в детскую поликлинику № 4 Ростова пришли сразу 11 молодых специалистов с дипломами ординатуры или интернатуры. Красивые, молодые врачи с горящими глазами. Благодаря им поликлиника укомплектована теперь на 100%.

Но не стоит забывать, что укомплектованность во многом зависит от главного врача и от тех условий, которые он создаёт в коллективе.

— Почему у нас в стране огромное количество людей через интернет или всевозможные фонды собирают деньги на лечение тяжелобольных и, по ощущениям, чаще всего детей?

— Тут две стороны вопроса. Во-первых, не все виды медицинской помощи, в особенности дорогостоящие, включены в программу государственных гарантий. Часто бывает ситуация, когда оперативное вмешательство можно провести в рамках ОМС, а, к примеру, приобретение сердечного клапана не входит в эту программу. Тогда люди вынуждены просить деньги.

Другая сторона этой проблемы в основном касается реабилитации ДЦП. Каждый день появляются новые реабилитационные центры, которые не работают в системе ОМС с государством. Их не устраивает тариф, по которому государство готово платить за реабилитацию. Эти центры активно рекламируются и убеждают, что только они могут помочь. Конечно, мамы готовы платить любые деньги, чтобы облегчить жизнь своему ребёнку. К сожалению, помощь в этих реабилитационных центрах чаще всего даёт временный эффект, и чтобы получить следующий эффект, вновь приходиться собирать деньги.

— Как можно изменить эту ситуацию и уменьшить поток людей, которые просят деньги на лечение, восстановление и операции?

— Мы не сможем уменьшить их число. Давайте вспомним последний случай. Появилась новость о том, что в Ростове не берут пациента в отделение онкологии, предлагают лишь паллиативную койку. Родственники не хотят верить в худшее, а онкологи говорят правду, что нет смысла класть на онкологическую койку пациента с четвёртой стадией рака, ему уже не смогут помочь. Помочь ему можно было раньше, но он почему-то не обратился в больницу вовремя. Родственники понимают отказ по-своему: им кажется, что отказали в лечении. А им не отказали. Беда, видимо в том, что врачи не смогли правильно объяснить и успокоить родственников пациента. При этом карета скорой помощи по несколько раз в день выезжала в этому пациенту и не отказывала в помощи.

— В этом году в СМИ вылился скандал в перинатальном центре, где умерли сразу трое новорождённых близнецов. Я знаю, что следствие пока ещё работает, но, может быть, есть какие-то предварительные итоги?

— Уже установили точно, что внутрибольничной инфекции нет. Именно эту версию мама рассказывала журналистам. По всей видимости, причина гибели детей в недоношенности. Опять же, врачи и мама воспринимают одну и ту же ситуацию по-разному. Мама говорит, что родила здоровых детей. А врач объясняет, что здоровым является ребёнок, рождённый здоровой женщиной после 38 недель беременности с массой тела больше 2500 граммов и ростом не менее 48 сантиметров. Дети меньше 2,5 килограмма — недоношенные, малыши с массой тела в полтора килограмма — глубоко недоношенные, а меньше килограмма — это ребёнок с экстремально низкой массой тела. И такие дети априори не могут быть здоровыми. Я не перестаю говорить: если плод в возрасте 26 недель не хочет находиться в утробе мамы, значит, ему там плохо. К тому же женщина вынашивала троих детей. Ни в одной стране мира многоплодную беременность не оставляют, и этой маме предлагали избавиться от одного плода. Это написано в истории болезни. Её предупреждали о последствиях.

— Много жалоб, что закупка лекарств финансируется недостаточно. Например, обсуждается нехватка препаратов от муковисцидоза.

— Мы должны понимать, что ещё недавно больные муковисцидозом не доживали до совершеннолетия. Сегодня мы имеем пациентов, которые прошли этот рубеж. Мы изыскиваем возможности их лечить. За счёт федерального и областного бюджетов лечатся 20 таких пациентов, но наши «любимые» фирмы быстро подсаживают пациентов на препараты, не включённые в перечень жизненно важных лекарственных средств, к тому же и некоторых докторов мотивируют. И тогда пациенты начинают просить нас приобретать лекарства, не входящие в перечень ЖВЛП. Мы часто идём навстречу пациентам и обращаемся в социально направленные фирмы с просьбой о помощи, но есть и не социально направленные фирмы, которые потом начинают кричать о том, что министр направила письмо с просьбой о помощи.

Денег на то, что нужно и положено, хватает. Мы просим помочь с лекарствами либо на вновь выявленного пациента, либо на препараты, не включённые в перечень.

Эти не совсем чистоплотные фирмы мы перестанем просить. Но пациентам от этого легче не станет, ведь бюджетные деньги могут быть использованы только на то, на что их выделили. Когда пытаются раскачать эту лодку, это не очень правильно.

Похожая ситуация с тест-полосками для больных сахарным диабетом. К сожалению, не всем пациентам мы их можем приобрести. Но все свои действия мы согласовываем с пациентским сообществом. Когда-то мы решили покупать хорошие инсулины и на 100% обеспечивать детей, но всем взрослым помочь невозможно.

Денег много не бывает, и с учётом того, что есть препараты, которые стоят по 30 млн рублей в год на одного пациента, ты понимаешь, что за эти деньги можно было бы купить кучу тест-полосок, но выбираешь жизнь конкретного человека.

— С сентября в Ростовской области стартовал проект «Школьная медицина». Есть ли уже какие-то результаты?

— В этом проекте мы ставили задачу изменить психологию медиков, работающих в школе. Также мы преследовали цель просвещения. В штат детских поликлиник ввели врача по гигиене детей и подростков. Этот врач призван сделать так, чтобы ребёнок хотел быть здоровым. Основная задача «Школьной медицины» — чтобы школа не явилась для ученика фактором риска по состоянию здоровья.

— Параллельно этому вы запустили ещё один проект — «Молодые лидеры в здравоохранении».

— Мы хотим в результате найти среди молодёжи докторов, которые на сегодняшний день имеют мышление организатора здравоохранения. Для здравоохранения большая проблема в том, что сегодня ни один успешный специалист в своём деле не хочет быть главным врачом. Потому что это очень тяжёлая работа в изменившихся экономических условиях, когда надо принимать не всегда популярные решения, надо уметь выбрать главное и понимать, что может делать лечебное учреждение, а что нет.

С другой стороны, молодёжь не всегда хотят пускать на руководящие должности. А сегодня в принципе должность руководителя заставляет меняться каждый день — под экономические, политические задачи, под взаимоотношения в коллективе.

— Найдёте вы достойных стать руководителями — и что дальше?

— На базе медицинского университета из молодых врачей будут создавать талантливых управленцев. К сожалению, не всегда талантливый врач может быть таким же талантливым управленцем.

— Сколько человек вы ходите найти для этой программы?

— Чем больше, тем лучше. Мы не ставим задачу найти определённое количество. Мы найдём применение всем. В первый же день старта программы мы получили 15 заявок. В программе может принять участие любой молодой доктор до 35 лет включительно. Сначала будет тестирование, отбор и так называемые раунды между участниками программы. Это будет интересно.

— Региональный бюджет на следующий год ещё не принят, но его параметры уже ясны. Как изменится финансирование медицины?

— На медицину мы ожидаем примерно те же суммы, которые были и в этом году. Плюс между первым и вторым чтением мы получили согласие губернатора на увеличение финансирования по нескольким вопросам, касающимся борьбы с заболеваниями сердечно-сосудистой системы, от которых гибнет большинство жителей Ростовской области. В этом году мы за счёт резервного фонда губернатора оснащали сосудистый центр в Волгодонске. На следующий год Василий Юрьевич дал добро заложить в бюджете средства на такой же центр в Таганроге.

Сегодня мы имеем один региональный сосудистый центр и первичные — в Ростове, Азове и Волгодонске. В следующем году планируем оснастить и Таганрог. Позже такой же центр будет открыт в Каменске-Шахтинском. Для этого города мы должны будем подготовить специалистов — кардиохирургов и неврологов, которые должны уметь работать в новых условиях.

Получится, что мы выиграем время доезда в так называемые «золотые» шесть часов, которые необходимы в диагностике и своевременном стентировании в случае инсульта или инфаркта.

Кроме этого, на следующий год губернатор подписал согласие на увеличение средств на высокотехнологичную медицинскую помощь в рамках кардиохирургии.

И, что немаловажно, мы надеемся в будущем году начать обновление флюорографов и рентгеновских аппаратов. Заменить их мы планируем за трёхлетку — в 2018-2020 годах. Это позволит на ранних стадиях выявлять онкологию, туберкулёз, заболевания лёгких и многие другие болезни на новом, современном оборудовании.

Марина Поюрова

Поделиться: