За 15 лет Владимир Путин помиловал лишь 13 человек из Ростовской области

Комиссия по вопросам помилования на территории Ростовской области существует с 2002 года. За это время в неё поступило 1 806 обращений от осуждённых за различные преступления. Порядка 70% из них отбывают наказание за тяжкие и особо тяжкие преступления и всё равно просят снисхождения. Собеседники журналиста donnews.ru — начальник отдела по вопросам помилования правительства Ростовской области Альберт Атаманенко и священник Андрей Мнацаганов — рассказали, как принимается решение о том, где поставить запятую в предложении «казнить нельзя помиловать».

Как работает комиссия?

Ранее существовала комиссия по помилованию, которая рассматривала прошения со всех уголков страны. Возглавлял её писатель Анатолий Приставкин, и за одно заседание ей приходилось рассматривать до 300 обращений. В 2002 году решили создать комиссии по помилованию в каждом регионе отдельно. В комиссии http://www.donland.ru/Default.aspx?pageid=79213 11 человек, которые работают на общественных началах. Каждые два года в комиссии положено менять три человека.

Перед каждым заседанием комиссии прошения проходят тщательную проверку. Специалисты отдела по вопросам помилования рассматривают все обстоятельства, собирают характеристики, запрашивают характеристику из мест, где отбывается наказание. Если нужно, члены комиссии общаются с родственниками осуждённого, с потерпевшими и их родственниками.

Иногда потерпевшие готовы простить своих обидчиков: «Бог простит!», но чаще говорят, что преступника отпускать нельзя ни в коем случае — слишком уж сильный нанесён ущерб.

Подать прошение о помиловании может любой осуждённый, даже убийца. В президентском указе, регламентирующем работу комиссии, указано, что «как правило» не могут просить о помиловании лица совершившие преступление во время испытательного срока, связанного с условным наказанием; ранее освобождённые по УДО; помилованные; амнистированные, а также уже получавшие снисхождения. Но это «как правило», а на практике обращаются все желающие. И каждое обращение приходится рассматривать, даже если преступник осуждён в двенадцатый раз и вряд ли способен ступить на путь исправления.

По словам священника Андрея Мнацаганова, написание прошений — целое искусство.

— Бывает, читаешь — видишь, что у человека 9-10 классов образования, он работал где-то грузчиком, а читаешь как роман. Все складно, ни одной ошибки. Бывает, из одной колонии приходят два прошения, написанные одним почерком. Есть специальные мастера на зонах, которые пишут эти письма. Они пишут письма не только о помиловании, но и любимым на волю. Конечно, не безвозмездно — за еду, сигареты.

После рассмотрения комиссия рекомендует, кого можно помиловать. Затем кандидатуры рассматривает губернатор Ростовской области, а решающее слово — за президентом страны.

Кто просит о помиловании?

По словам Альберта Атаманенко, 70% прошений приходят от людей, совершивших тяжкие и особо тяжкие преступления, из них 20% осуждены за убийство или умышленное причинение тяжкого вреда здоровью, повлёкшее смерть.

Примечательно, что 60% контингента до того, как угодили в тюрьму, никогда не работали, а около половины уже были судимы, причём отдельные личности — до 12 раз.

Треть осуждённых совершили преступления, связанные с наркотиками. Процент грабителей и разбойников, просящих помилования, очень мал.

Как отмечает священник Андрей Мнацаганов, как правило, человек, совершивший не особо тяжкое преступление, осознаёт свою вину, и ему даже стыдно просить о помиловании. Впрочем, матёрые преступники, отсидевшие несколько раз, приберегают помилование, так сказать, на перспективу, помня, что такой шанс бывает лишь однажды.

Есть и вопиющие случаи. Так, помилования просила одна из новочеркасских студенток, надругавшихся над трупом пожилой женщины. Эта история возмутила всю Россию в ноябре 2014 года. Парень и две девушки выкопали тело 84-летней женщины, похороненной в январе того же года, отделили голову и пальцы, наспех закидали могилу землёй и принесли останки в своё общежитие. Там они на кухне сварили голову покойницы, чтобы очистить её от волос и других биологических остатков. На допросе задержанные рассказали, что собирались сделать из черепа женщины пепельницу, а из костей пальцев — гадальные руны. Останки они прятали под кроватью в комнате общежития.  Комиссия не стала рекомендовать помиловать девушку, совершившую столь ужасное преступление.

Кого уже помиловали?

Как отмечают члены комиссии, год от года число тех, кого президент готов помиловать, сокращается. Как сообщил Альберт Атаманенко, в первый год, когда комиссия была создана, Владимир Пути помиловал 183 человека, в 2003 году — 187. В 2007 году со всей страны президентом не было одобрено ни одно прошение о помиловании, а 2014 году — всего 2. В 2015 году помиловали 5 человек, в 2016 году — 6, в 2017 году — 4.

За все 15 лет существования комиссии президент помиловал только 13 человек из Ростовской области, хотя комиссия рекомендовала 73 человека. Судьбы помилованных сложились по-разному, но никто из них закон больше не преступал.

В числе помилованных — мужчина, заступившийся за тёщу, которую избивал тесть. Мужчина оттолкнул обидчика, тот упал, ударился и умер. Другой пример — мужчина в возрасте за 60 лет, совершивший ДТП. Также комиссия рекомендовала помиловать и снять судимость с бывшей судьи, которую дискредитировал её помощник, а потом обвинил в том, что женщина его избила. Правда, пока шло разбирательство, женщина была освобождена по отбытии наказания

Кого хотят помиловать?

В 2017 году в комиссию по помилованию Ростовской области поступило 138 прошений. Из них рекомендовано помиловать лишь двух молодых женщин.

Альберт Атаманенко рассказывает, что девушку до преступления довели сложные жизненные обстоятельства. Её родители — алкоголики, кроме неё в семье ещё четверо несовершеннолетних детей, да и у самой на руках маленький ребёнок. От родителей она съехала, работала на фабрике по пошиву одежды, воспитывала своего малыша, да ещё помогала братьям и сёстрам, забирала их к себе на выходные — отдохнуть от родительской пьянки и нормально поесть... Но одним не самым прекрасным днём 1 января она гостила в отчем доме, когда между ней и матерью вспыхнул конфликт. В ходе ссоры девушка, не выдержав, ударила мать ножом.

— Мать жива и говорит, что сама спровоцировала дочь. Девушка очень раскаивается. Она не сидит — ей дали отсрочку до четырнадцатилетия ребёнка. Оступилась, разве нельзя в такой ситуации пойти навстречу человеку?

Второй случай намного сложнее. Молодую жительницу Ростовской области осудили за незаконное приобретение с целью распространения детской порнографии.

Файлы хранились в облачном хранилище, и якобы туда был открыт доступ, что и расценили как распространение. При этом скачиваний не было.

— Ситуация сложная. Но пока мать сидит, у неё остались двое детей — один грудной, другой в школе. Семья недавно взяла ипотеку, и оставшийся с двумя детьми муж оказался в очень трудной ситуации, — рассказал Атаманенко.

Чаще всего преступления совершаются в состоянии алкогольного или наркотического опьянения. Священник Андрей Мнацаганов до недавнего времени был руководителем отдела по тюремному служению Ростовского епархиального управления, входит в комиссию по соблюдению прав в местах лишения свободы и часто общается с заключёнными. Мнацаганов добавляет, что около 60% всех осуждённых вообще нечего делать в колонии.

— Это люди, которые просто оступились. Их действительно можно было направить улицы мести или работать по типу советской «химии».

Но в современных условиях это едва ли выполнимо.

Ведь сегодня экономика в руках предпринимателей — и кто не может обязать бизнесмена взять к себе на работу пять заключённых из колонии.

Между тем ещё недавно возвращение к подобному виду наказаний обсуждалось вполне серьёзно. В Новочеркасске ещё в 2016 году должны были построить исправительный центр на 200 мест для приговорённых к принудительным работам. Это своего рода аналог «химии», то есть передачи осуждённых в ведение спецкомендатур. «Химия» — это неофициальное название одного из видов условно-досрочного освобождения или условное освобождение с обязательным привлечением к труду. Осуждённых этапировали в спецкомендатуру, где заключённый обязан был проживать в специальном общежитии и работать на указанном ему предприятии. Этот вид наказания был отменён в странах бывшего СССР в 1992-1992 годах.

Однако планы в жизнь так и не воплотили.

Хороша ли существующая система помилования?

К весне 2018 года Владимир Путин поручил регионам подготовить предложения по совершенствованию системы и работы комиссий по помилованию.

Альберт Атаманенко говорит, что одно из главных предложений — издать закон, который бы регулировал работу комиссии.

— Мы до сих пор работаем по указу. В нём чётко не прописано, к кому не может быть применено помилование. Написано «как правило, не может...». Как подходить к этой норме? Применять или не применять? В Белоруссии в законе о помиловании чётко указано, к каким категориям преступников не может быть применено помилование. А у нас подавать прошение может каждый, будь он хоть двадцать раз судим. Чёткое регламентирование таких вещей позволило бы сократить количество претендентов и дало бы время более тщательно рассматривать прошения тех, кто действительно нуждается в снисхождении.

Есть вопросы у членов комиссии и к самой судебной системе. Священник Андрей Мнацаганов отмечает, что зачастую, рассматривая прошения, члены комиссии видят, что вина подсудимого сомнительна. Но когда приговор уже вынесен, полномочий у комиссии нет.

— Несовершенство законов, их обтекаемость доводит до того, что законом вертят как хотят. Систему нужно менять. Людей иногда доводят до белого каления, особенно предпринимателей. Многие этим пользуются: видят — хорошая фирма, они заказывают её у полиции, полиция находит нарушения, бизнесмена забирают в СИЗО, его фирма переходит в другие руки, а человек выходит уже ни с чем. Или ещё случай: парня осудили на 17 лет за изнасилование и сексуальные действия в отношении несовершеннолетнего. При этом женщина, которую он якобы изнасиловал в лифте, говорит: это не он. А судья её убеждает — да вы просто были в шоке. А когда совершалось преступление в отношении ребёнка, подсудимый и вовсе был в больнице, а судья говорит: купил справку.

По мнению священника, решить эту проблему помог бы общественный контроль.

— Чтобы улучшить жизнь общества, нужно создать общественные комиссии, чтобы они могли присутствовать на судах и в период следствия. Потому что бывает дело просто состряпано, сфабриковано, и все равно идёт в суд. Я встречался с судьями, и они мне говорят: батюшка, да я всё вижу, но ничего не могу сделать, на меня давят сверху. А если была такая комиссия, судья мог бы ссылаться на неё и спастись от давления. Я сам присутствую на судах, и при мне судья ведёт себя совершенно по-другому. Комиссия могла бы присутствовать, Она может послушать, молча встать и уйти, а потом составить своё резюме.

Помиловали. Что дальше?

Если президент решает помиловать человека, в адрес главы региона направляется распоряжение оказать освобождённому помощь. И тут уже подключаются все министерства — например, минтруда, минздрав. Они должны помогать с трудоустройством, в случае необходимости — с лечением.

Также помощь людям, освободившимся из мест не столь отдалённых (не только тем, кого помиловал президент) оказывает центр МОБО «Спас» на Щербакова, 97а. Священник Андрей Мнацаганов рассказывает, что в городе несколько государственных социальных центров, но туда освободившиеся не идут, для них это психологически неприемлемо. В результате многим негде даже переночевать и в первую ночь они попадают в новые неприятности. Таким людям помогает МОБО «Спас».

— Организация занимается тем, что принимает людей, которые выходят из мест лишения свободы, и даёт им социализацию. Предоставляет им жильё, питание. Если человек болен, социальный работник ведёт его в больницу, чтобы он прошёл медкомиссию, если пожилой — определяет в дом престарелых. У нас есть и юристы — человек может обратиться и по вопросам бытовым, и по уголовным, ещё находясь в местах лишения свободы. В некоторых случаях нам удавалось добиться УДО.

Обращаются в центр со всей России, со многими подопечными работа ведётся ещё в колонии. Раньше «Спас» существовал только на пожертвования, но уже два года выигрывает президентский грант. В этом году через центр прошло 150 человек. И, по словам Андрея Мнацаганова, процент рецидива в центре очень низкий — всего 20%, а 80% подопечных удаётся вернуть к нормальной жизни.

Алина Ключко

Поделиться: