Мальчишник

— Возомнил себя свободным интегралом, домой только спать заявляешься. — выговаривала жена Анна своему мужу Аркадию. — То ты проверяющих из Москвы встречаешь, то их провожаешь, то чьи-то юбилеи празднуешь… по четвергам у тебя сауна, а на выходных — рыбалка. Тебя дети уже забывать стали. А сегодня якобы на мальчишник намылился. Нет, милый, я с тобой пойду и погляжу, какой-такой мальчишник у вас. Наверняка половина собравшихся в юбках окажется!

Аркадий, высокий широкоплечий сорокалетний мужчина с вихрами как у начинающего поэта, молча слушал жену. «А Анюта у меня хороша! — думал он. — Раскраснелась в гневе, глаза горят. А с отлучками из дома у меня действительно перебор. Она права. Факт, как говаривал товарищ Давыдов из “Поднятой целины”».

— Такое придумала... — вслух сказал Аркадий с укоризной. — Везде юбки тебе мерещатся, за которыми я ухлёстываю.

Затем он решительно снял трубку телефона и набрал номер:

— Слава, привет, — пробасил он. — Собирайтесь сегодня без меня — я отпал. Жена возникает: надоело ей по вечерам меня дожидаться.

— А ты бери её с собой, — услышал Аркадий. — Анна — женщина компанейская, весёлая, нам не помешает, и, кстати, потом жёнам нашим расскажет, что мальчишники — пристойные мероприятия.

Так Анна оказалась в компании семерых мужчин, которых хорошо знала. Собрались они в кафе «Барселона», которым владел их приятель Вячеслав Рябишников. Находилось это заведение за городом. Ни фасадом, ни интерьером, ни набором блюд в меню кафе даже отдалённо не ассоциировалось со всемирно известным испанским городом. Такого названия оно удостоилось из-за симпатии своего хозяина — страстного футбольного фаната — к команде с таким брендом.

С угощениями Вячеслав постарался — всё было приготовлено по-домашнему вкусно и качественно. За столом царила непринуждённая обстановка. Присутствие Анны вовсе не сковывало компанию. Напротив, рядом с ней каждый мужчина старался выглядеть галантным кавалером и не допускал в общении скабрёзных шуток и двусмысленностей.

Начали, конечно же, с обсуждения отъезда Валерия на работу в Германию, по поводу которого и состоялся мальчишник. Подняли бокалы и выпили за его здоровье, пожелали ему быстрее устроиться на новом месте и посетовали, что вот-де, приходится профессору-математику в поисках лучшей доли покидать страну. Затем дежурно по всей вертикали и горизонтали «попинали» власть, руководствуясь посылом: «Вот если бы я был большим начальником, такого бы не допустил. При мне вообще всё было бы в шоколаде». Выпили стоя за прекрасную половину рода человеческого в лице очаровательной Анны и надолго увязли в обсуждении городских сплетен и слухов, которое прерывали очередными тостами. Когда пошли в ход бородатые анекдоты, стало ясно, что мальчишник выдыхается.

— Вот видишь, Анна, — сказал её муж и сделал вид, что подавил зевоту, — ничего интересного нет в мужских посиделках. Треплемся о том о сём, рассказываем всякие байки и небылицы и тому подобное. Эдакое мужское бездумное общение для расслабления. Согласись — нудновато. И ещё: надеюсь, заметила, что все украдкой поглядывают на часы и явно торопятся поскорей попасть домой, чтобы избежать нахлобучки. Один я спокоен: сижу с тобой и дома впервые обойдусь без дознания, где и с кем был. Хорошо ещё, что никто из нас не перебрал спиртного, а то услышала бы душераздирающие «ты меня уважаешь?» и увидела объятия со слюнявыми поцелуями.

— Ты мне лапшу на уши не вешай, — прервала его Анна. — Сдаётся мне, что не за этим собираетесь. Наверное, нас, своих жён, по косточкам разбираете да хвастаетесь амурными историями на стороне. А я этому помешала своим присутствием.

— Что ты, Анна! — зашумели наперебой мужчины за столом, — как тебе такое в голову пришло?!

В это время в углу кафешки кто-то включил софиты, и высветилась маленькая эстрада. Вскоре на подиуме появились две полные полуголые девицы и под музыку стали выламываться, цепляясь за блестящий шест и раскачиваясь вокруг него.

— Так-так, — торжествующе воскликнула Анна. — Вот она, клубничка, на которую собрались поглазеть. Ну и вкусы у вас, ребята! Девахи явно ветеранки и присаживаются с такой грацией, как будто на ночные горшки наметились, да бояться промахнуться.

— Вячеслав, что за подстава? — строго спросил Валентин Иванцов, известный в городе архитектор. Его холеное лицо с седыми висками и тонкими усиками изобразило страдание эстета. — Мы такое блюдо не заказывали.

Все стали уверять Анну, что произошло явное недоразумение. Вячеслав оправдывался: мол, совсем забыл, что сегодня четверг, а стриптизёрши выступают в этот день, а также по вторникам и субботам с целью привлечения посетителей этим эротическим шоу. Действительно, к началу представления в кафе посетителей прибавилось.

— Успокойтесь, — сказала Анна, — о вашей тайне лицезреть сарделек в стрингах никому не скажу. Но, мужики, имейте мужество признаваться, когда ваши тайные желания раскрылись.

Однако на самом деле никто из честной компании никакого стриптиза не заказывал и видеть подобного не желал, но убедить в этом Анну было невозможно.

— Отставить спор! — подал голос отставной полковник Семён Петрович, самый великовозрастный в компании. — Лучше расскажу вам старую байку про Царевну-лягушку. Послушай, Анна. Она в цвет нашей ситуации.

— Молодая пара собралась на концерт, — продолжил Семён Петрович. — Пока жена завершала боевой раскрас лица, занудившийся муж вышел, чтобы подождать её возле дома. И чуть с порога не наступил на большую лягушку, которая, как в сказке, заговорила с ним человеческим голосом. Она сказала, что если мужчина не побрезгует и поцелует её, то она вновь примет человеческий облик царевны и избавится от колдовства злой волшебницы. По натуре мужчина был весьма любопытным и склонным к авантюрным поступкам. Он не задумываясь чмокнул лягушку. И действительно, произошло чудо. Но именно в этот момент из подъезда вышла его жена и увидела в объятьях супруга прелестную молодую особу. Что он только ей ни говорил о лягушке, о царевне, о поцелуе во имя её спасения, как ни убеждал — она ему не поверила.

Семён Петрович глубоко вздохнул, хитро прищурил свои маленькие глазки и поднял бокал:

— Так давайте выпьем, друзья, за то, — предложил он, расплываясь в улыбке, — чтобы наши жены всегда верили в те сказки, которые мы им рассказываем.

— Не обольщайтесь и не надейтесь! — тоном прокурорского работника срезала тост Анна.

И, как вы сами понимаете, последнее слово осталось за ней.