Море с гарниром

Встретились на улице два давних приятеля.

— Привет!

— Привет!

— Как дела?

— Так, ничего.

— Ну и отлично!

Улыбнулись друг другу. Знаете, сразу и не сообразишь, о чём ещё спросить.

— Костя, а ты отдыхал в этом году? — нашёлся один из них.

— Нет, Миша, я зубы лечу, будь оно неладно!

— Ой, это и меня ждёт! — воскликнул Миша и скривился, как будто увидел перед собой бормашину.

— А я только с моря вернулся, — тут же поспешил он соскочить с неприятной темы. — Мы с женой в санатории отдыхали.

— Ну и как?

— Нормально. Комната у нас с лоджией и видом на море была. Процедуры лечебные примем с утра — и на море загорать. После обеденного отдыха — опять морские купания. В общем, все путём. Но…

Тут Миша вздохнул и продолжил свой рассказ уже в иной тональности:

— В санатории я приятеля встретил. Он тоже с женой на лечении был. Приятель с ходу предлагает: «По пивку сообразим перед ужином?» — «Нет возражений, — говорю, — только за портмоне в номер сбегаю». Да не тут-то было. «Куда собрался? — наехала с вопросом жена. — Мало ты дома с дружками алкашествуешь, так и тут пивом накачиваться?! Смотри, живот у тебя скоро подбородок подопрёт. Нет, милый, пойдём сейчас морским воздухом подышим для здоровья».

Вышли с ней из корпуса, а там приятель с женой стоит, скучный-прескучный. Делать нечего, пошли компанией по набережной променад совершать. Идём себе, музыка гремит вовсю, молодёжь тусуется, в баре под навесом отдыхающие, которые без жён прибыли, пивком расслабляются, а мы на всё это глазеем. А тут такая история приключилась.

Прямо перед нами с моря появляется дивчина, стройная такая, длинноногая. Глянул я — мама моя родная! На причинном месте у неё треугольный лоскуток, навроде фигового листка, и к тому же бюстгальтер, видимо, забыла надеть. Грудки как два наливных яблочка, вразлёт смотрят и при ходьбе задорно так взбрыкивают. Тут как жиганёт мне что-то в бок. Я от боли даже вскрикнул и какое-то танцевальное па в сторону сделал. А дивчина эта окаянная озорно так на меня глянула и усмехнулась, дескать, ещё одного наповал сразила.

«Ты что щиплешься?» — жену спрашиваю. Чуть прилюдно её дурой не назвал. А жена на публику улыбается, а мне елейным голосом говорит: «А ты не пялься так откровенно, бесстыжие твои глаза». — «Не понял, — говорю, — в чем моя вина. Я девицу в неглиже на набережную не вызывал. А что смотрел на неё, то любой мужик тебе скажет, что при виде женских прелестей он зажмуриваться не станет. Но, вот те крест, у меня никаких греховных мыслей даже не возникло». «Знаю я твои мысли, — говорит жена, — ни одну юбку глазами не пропустишь. Все норовишь мысленно раздеть». — «Ну, если у тебя понятия обо мне сикось-накось съехали, — говорю ей, — то надевай мне на глаза повязку и води повсюду, как слепого, до конца путёвки». — «Этого я делать не буду, — отвечает, — а за воспитание твоё возьмусь, совсем от рук отбился».

И взялась… То я не ту шведку надел, то стул в столовой ей не подставил, то суп из ложки так громко потребляю, что отдыхающие морщатся, и т. д. и т. п.

А ещё решила привить мне галантность. «Когда встаёшь из-за стола, — наставляет, — а другие отдыхающие продолжают трапезу, то надо пожелать им приятного аппетита». А меня хоть режь, не могу говорить любезности тем, кто над тарелками чванится без всякого удовольствия. Однако на мои возражения у жены один ответ: «Я не пилю, а шлифую. Знаешь, хороший алмаз нуждается в шлифовке». — «Ты лучше знаешь, — говорю, — про алмазы и другие камни в почках и желчном пузыре, но только всё у нас на отдыхе как дома происходит. Одна радость, что море рядом. Но ты меня извини, на кой ляд мне это море с таким гарниром из душещипательных бесед!»

— Знакомая история, — засмеялся Костя. — Правильно народная мудрость гласит: не надо ездить в Тулу со своим самоваром.

— Вот-вот! — живо отозвался Миша. — Жена этой мудростью меня, как пикой, колет. Всё сокрушается, что вынуждена со своим самоваром, то есть со мной, всюду ездить. И при этом заявляет: «Не надейся даже, одного отдыхать никуда не отпущу!» Женская логика!

— Се ля ви, как говорят французы, — глубокомысленно изрёк осанистый Костя и тут же заторопился: — Ну, бывай! Сам на рихтовку спешу — жена ждёт.

Приятели с пониманием пожали друг другу руки и разошлись в разные стороны.