Стресс

Много тому примеров, когда в произнесённом слове вместо звука «а» слышится «о» и наоборот, вместо буквы «и» – «е», вместо «т» – «д» и так далее и тому подобное. Все бы ничего, да только смысл слова от этого диаметрально меняется.

В нашем рассказе речь пойдёт об одном господине, который не ту букву услышал в конце слова, и у него случился стресс и большой конфуз.

Некто Неволяев Евгений Лазаревич, топ-менеджер фирмы «Факел», чернявый сорокапятилетний мужчина среднего роста, плотного телосложения, живой и общительный, этакий живчик, слыл женским угодником. В обществе дам он буквально расцветал: шутил, щедро сыпал им комплименты, рассказывал занимательные байки фривольного содержания. Частенько, понизив голос, поглаживал обширную лысину и доверительно сообщал собеседницам: «Тестостерон бушует». Он где-то вычитал, что рано облысевшие мужчины более сексуальны, чем их чубатые соплеменники. Дамы понимающе улыбались и отводили взоры, якобы смущаясь, но про себя думали: «На словах все вы мачо, а вот как на деле?…»

Неволяев считал себя образцовым семьянином, любил жену, обожал двух дочек-двойняшек Лизу и Тому. Дом у него был полная чаша, работа по душе, кредитная задолженность над ним не нависала. Спрашивается, что ещё человеку нужно? А вот, поди же – успешного менеджера донимали эротические фантазии, которые он стремился воплотить в реальность на стороне. Как порхающий мотылёк, Неволяев легко заводил интрижки и быстро их обрывал. Коллеги посмеивались и удивлялись про себя, как, мол, ему удается легко ускользать из объятий женщин без скандалов и публичных демаршей. А бухгалтер фирмы пенсионерка Зорькина так оценила любвеобильного Неволяева: «Забавы в нём много, — сказала она, — а серьёзности никакой».

Евгений Лазаревич любил жизнь, любил женщин, и женщины отвечали ему взаимностью, по крайней мере, увлекающиеся натуры. Единственное, что отравляло любовные похождения нашего героя, — это страх заразиться спидом. Поэтому, выбирая очередную пассию, он действовал по принципу: «Не зная брода, не суйся в воду».

Новый объект вожделения Евгений Лазаревич заприметил в областной больнице в хирургическом отделении. Это была медсестра Вера, тридцатилетняя веселая хохотушка, роскошная блондинка с пышными формами, приковывающими к себе взгляды мужчин, как магнит. Муж её — моряк — часто находился в длительной отлучке. Пока он бороздил на своём корабле моря и океаны, его жена от скуки, как могла, предавалась развлечениям.

В больнице, рассудил Неволяев, медперсонал строго и постоянно проверяется на предмет здоровья. Но всё же накануне свидания он невзначай поинтересовался у избранницы, как обстоят дела на сей счёт.

— У нас с этим строго, — сказала простодушная Вера, — как раз завтра получим результаты тестового анализа после очередного медосмотра.

«Надо было перенести свидание на вечер завтрашнего дня», — подумал осторожный сердцеед. Но изменить намеченное было уже поздно.

Евгений Лазаревич сообщил дома, что сегодня отбывает в командировку для заключения нового договора с заказчиком, а Вера поменялась ночным дежурством с подругой Машей, которая работала также медсестрой в хирургии. Маша к тому же предоставила ей свою однокомнатную квартиру для интимной встречи.

Неволяев пришёл на свидание с маленьким чемоданчиком, в котором были пара белья, электробритва, две бутылки спиртного и маленький букетик. Вера приготовила шикарный ужин. Герой-любовник был в ударе: рассказывал анекдоты и безудержно бахвалился своими связями и знакомыми в Москве, чуть ли не в Кремле. С его слов выходило, что без него фирма уже давно бы обанкротилась. Чтобы сбить приятеля с этой темы, Вера включила музыкальный центр. Они пили вино, танцевали, веселились и все такое прочее.

Проснулся Евгений Лазаревич поздним утром. Яркий свет мощно пробивался сквозь неплотно зашторенное окно. Рядом с собой он ощутил теплое плечо подруги и пьянящий запах молодого женского тела, как он ей говорил: «от тебя пахнет, как от сдобной булочки». Утреннюю истому вновь стало теснить пробуждающееся желание.

Внезапно настойчиво запиликал мобильник.

— Маша, ты? Привет! — хриплым спросонья голосом сказала Вера и тут же закричала: — Что?! Что ты сказала — СПИД?

В тот же миг Неволяев ощутил себя голым на льдине. Ноги и руки вроде парализовало — даже пальцами не пошевелить. И только кровь толчками ударяла ему в голову.

«Пришли анализы с неутешительным результатом», — помутневшим рассудком осознал он.

— Я так и знала! — возбужденной скороговоркой частила Вера. — Это конец! Такого позора я не переживу!

Неволяев почувствовал, что в его мозг проник растревоженный пчелиный рой. Мысли жужжали и зло жалили: «Пропал! Доигрался! Это конец! Что скажу дома?! Так тебе, негодяй, и надо! Как смотреть в глаза детям?! Прелюбодей проклятый!» «А может, это ошибка?» — с надеждой ухватился он за спасительную мысль. Нетвердой рукой Неволяев коснулся Веры и голосом умирающего проблеял:

— Может, Маша ошиблась? Спроси её ещё раз.

— Нет, — твёрдо возразила Вера, — Маша меня никогда не обманывает. Отца теперь уволят, — продолжила она. — Позор!

«Какого отца? Зачем увольнять?» — не мог взять в толк Евгений Лазаревич, и тут же его пронзила убийственная догадка.

— Так это отец тебя наградил?! — воскликнул он. — Вот оно что — плохая наследственность! Ай-я-яй!

— Ты прав: отец меня наградил по полной, — согласилась Вера. — Одних его долгов кучу выплатила. А разводы папаши, разделы имущества с жёнами и все прочее…

— Как ты могла со мной так поступить? — плаксиво причитал, не слушая её, Евгений Лазаревич. — Ты же меня обнадежила, что прошла медосмотр, что всё в порядке. А у тебя оказался больной отец! За что меня наказала?...

— О чём ты? — удивилась Вера.

— О СПИДе, — закричал Евгений Лазаревич, — которым ты меня наградила со своим отцом, нехорошая женщина. Ты меня погубила!

–— Какой СПИД?! — удивилась ещё больше Вера. — Маша сообщила, что отец опять заснул на вахте. Она так и сказала: «опять спит». Мне стольких трудов стоило его устроить к нам в больницу на работу, а он выпил и в третий раз заснул на дежурстве. Теперь выгонят к чёртовой матери.

Вера внезапно умолкла и уставилась на своего партнёра. До неё медленно доходил комизм возникшей ситуации. Она дико захохотала и схватилась за живот.

— Дурашка! — сквозь смех воскликнула Вера. — Тебе срочно надо к врачу — проверить слух. Это же надо: слово «спит» за СПИД принял! Придумал, что я ВИЧ-инфицированная вместе с отцом. Так, милый мой, инсульт с перепугу получить можно. А мне что делать с парализованным в чужой квартире, подумал? Если такой трус припадочный, зачем от жены налево шастаешь? Знаешь, милок, волков боишься — в лес не ходи.

— Прости меня, дорогуша, — с дурацкой улыбкой слащавым голосом забубнил Неволяев. — Дурак я набитый. Прости!

А сам чувствовал, что жизнь мощно возвращается к нему звуками, запахами и красками. «Пронесло!»

Продолжая посмеиваться, Вера навалилась на него всем своим телом и жарко зашептала в ухо:

— Сейчас я тебя, тугоухого, от дурных мыслей и страхов освобожу.

Но Евгений Лазаревич не ответил на её ласки. После пережитого потрясения он был пуст от эмоций, как колокол. Одно желание жгло его изнутри — скорее домой.

Вскоре «командированный» вернулся в семью — раньше, чем обещал.

…Прошло два месяца после пережитого Неволяевым стресса. Налево он даже не поглядывает, так как у него пропало влечение к слабому полу. А теперь наш герой вместе с докторами пытается вернуть пропавшее чувство и пока не теряет надежду.