Выполненное поручение

Пенсионер Валентин Алексеевич Чалов сидел после завтрака на диване и размышлял, чем заняться по дому. По первому каналу телевидения шла утренняя развлекательная программа. В комнате зазвучала незатейливая песенка на мотив венского вальса. «Это было недавно — это было давно…», — проникновенно пел мужской голос. Слова и аккорды этой песни всегда накрывали Чалова ностальгической волной, которая уносила его в далёкие годы юности и беспокойной студенческой жизни. В памяти самопроизвольно всплывали разные истории, порой такие чёткие, как будто произошли вчера, а между тем жизнь отмотала от тех событий уже не одно десятилетие.

На этот раз ему вспомнилось, что его, Валентина Чалова, секретаря комсомольской организации университета, срочно вызвал к себе ректор. Ректор был мрачнее тучи, сухо поздоровался, указав рукой на стул, и без всякой прелюдии принялся распекать комсомольского вожака.

— Совсем не занимаетесь культурным воспитанием молодёжи, — строго чеканил слова руководитель вуза, — старательно подражаете старшим товарищам-партийцам. Вместо реальных дел увлеклись заседательской суетой, а от прозы жизни нос воротите! Вы посмотрите, — всё более распалялся ректор, — во что превратились в главном корпусе стены мужского туалета стараниями студентов-комсомольцев! Они сплошь покрылись мерзкими рисунками и нецензурными изречениями. Это вам не невинные надписи «Здесь был Коля или Саша». Университет посещают известные учёные из столицы, а также иностранные коллеги — что же они о нас подумают, ознакомившись с вернисажем похабщины в храме науки? Позор!

«Смысл надписей иностранцы вряд ли поймут, — подумал Валентин Чалов, — а что касается рисунков…»

— Вы ещё изволите улыбаться?! — прервал его размышления ректор. — Срочно принимайте меры! Покончите с этим безобразием раз и навсегда!

В комитете комсомола собрались активисты и стали размышлять о том, что делать и с чего начать. Кто-то предложил установить дежурства в туалете, поймать пачкуна на месте преступления и влепить ему строгача с занесением в учётную карточку. Но это предложение отвергли, как и другое — провести общеуниверситетский актив о культуре поведения. Ещё немного побазарили и нашли простое и радикальное решение — обратились за помощью к завхозу Федотычу, майору-отставнику, человеку бывалому и решительному.

Федотыч, крупный мужчина с причёской под Котовского, обозрел настенные художества в туалете, погладил бритый череп и неопределённо хмыкнул.

— Степан Федотыч, можешь всё это закрасить? — спросил его Чалов. — Скажи, чем мы будем обязаны?

Завхоз с важностью музейного эксперта слегка наморщил лоб, а затем выдал своё авторитетное заключение:

— Две пол-литрухи — и финита ля комедия.

На том и порешили.

На другой день с самого утра туалет закрыли на ремонт, а в конце дня работа была закончена. Настенные безобразия покрыла темно-серая краска от пола и почти до потолка. При тусклом освещении заведение общего пользования стало выглядеть ещё более унылым и казарменно-казённым.

Но что это?! На видном месте осталось красоваться чьё-то изречение, да ещё обведённое в рамку.

— Рука не поднялась, — признался завхоз, — это выше моих сил.

И он с чувством прочёл своим хрипловатым голосом слова оставленной надписи: «Если ты наклал, зараза — дерни ручку унитаза!»

На самом деле в тексте фигурировал более смачный глагол, который пришлось заменить другим, щадя эстетические чувства читателей.

Как ни уговаривали комсомольцы Федотыча, он наотрез отказался устранить недоделанное.

— Просите Сашку-рабочего. Я — пас! — и с этими словами завхоз удалился, прихватив с собой магарыч.

Пока искали Александра, пока его уговаривали, чья-то рука успела нацарапать сикось-накось ещё одно ехидное указание: «Если бак с водой пустой — протолкни сами понимаете что — рукой!» Пришлось и это закрасить, а комсомольским активистам стало ясно, что предстоит долгая воспитательная работа, чтобы повысить культурный уровень отсталой части студенчества, и без малярных работ в обозримое время не обойтись.

Вспомнили активисты писателя Антона Павловича Чехова, нашего великого земляка, который считал, что в человеке должно быть всё прекрасно: и лицо, и одежда, и душа, и мысли. А спрашивается, какие мысли могут возникнуть у человека, посетившего затрапезный туалет? Вряд ли высокой духовности можно достичь, когда не налажена канализация и существуют ещё сортиры с очком в полу. Так родился комсомольский проект под условным названием «С чего начинается университет», поддержанный ректором и парткомом.

Студенческие строительные отряды вуза создали специальный фонд. К собранным ими средствам добавили свои пожертвования спонсоры-выпускники. И в результате в университете появились отличные туалетные комнаты. Под ярким светом засверкали белоснежная кафельная плитка, фаянсовые унитазы и умывальники с никелированными кранами, а над ними зеркала. С тех пор ни одна рука не посмела испортить созданную красоту.

…Валентин Алексеевич Чалов с улыбкой вернулся из своих воспоминаний в действительность и поспешил наконец заняться тем, о чём его долго просила жена, — повесить раздвижную шторку над ванной. А сам продолжал думать о том, что внутреннюю культуру человека формируют не только лекции, концерты, чтение книг и нравоучительные беседы, но и внешний антураж среды обитания.