Признание как награда

Если честно, то всем приятно услышать похвалу от друзей и людей посторонних, от нас не зависимых. Но хвалебные речи подчинённых определённо мне не нравятся. «Остановитесь! — сразу их прерываю, — не роняйте лестью своё достоинство и моё тоже».

Однако в жизни был случай, когда признание сотрудника принял с благодарностью, без отторжения. Впрочем, буду последовательным при описании того, как это произошло и что тому предшествовало.

Шел 1988-й год. Горбачёвская перестройка и гласность набирали обороты. Все вокруг сдвинулось с мест, затрещало и стало расползаться. У сограждан возникло ощущение как у пассажиров автомобиля, который, не сбавляя скорости, съехал с асфальта на просёлочную дорогу и затрясся на рытвинах и ухабах. Привычные картины окружающего и смыслы мировосприятия стали меняться с калейдоскопической быстротой.

В ту пору я работал деканом экономического факультета университета. Неожиданно был приглашён в отдел науки и учебных заведений Ростовского обкома КПСС, и мне предложили принять участие в конкурсе на замещение вакантной должности ректора экономического института. В стране утверждалась практика назначения руководителей предприятий, организаций и вузов после прохождения процедуры альтернативных выборов. Претендент, набравший больше голосов, утверждался начальником.

Признаюсь, согласился не без раздумий и сомнений. Один внутренний голос увещевал: «Зачем это тебе?! От добра добра не ищут! На работе у тебя всё ладится, начальство уважает, коллеги поддерживают. Чего тебе ещё надо?!» А другой подстрекательски искушал: «А что — слабо?! Поди, засиделся на одном месте. Ты же этот вуз закончил, и многие хотят, чтобы ты вернулся в свою альма матер!»

В конце концов тщеславные побуждения одолели, и я решился принять участие в состязательном процессе.

Выборы взбудоражили коллектив института. Не обошлось без всяких слухов, закулисных интриг. О себе узнал такое, о чём и не предполагал. Но всё же после горячих дебатов и тайного голосования выборщики поддержали мою кандидатуру.

На второй день, как приступил к исполнению своих обязанностей, в кабинете появился заместитель секретаря парткома института доцент Скопов Иван Иванович и буквально огорошил вопросом:

— Как же мы будем работать с вами?

— Надеюсь, дружно, — ответил я, немного сбитый с толку вопросом.

— Так ли? — усомнился Скопов. — Это после моего выступления на собрании?

Действительно, Иван Иванович выступил резко и нелицеприятно.

— Зачем вы согласились баллотироваться на ректорский пост? — эмоционально, с укором вопрошал он. — Мы вас не звали. У вас хорошая должность в университете, вот там и оставайтесь! Наши проблемы вряд ли вас интересуют и волнуют. К тому же говорят, что продвигает вас высокий покровитель из ЦК КПСС.

Последний пассаж был всего обиднее. В действительности все обстояло совершенно наоборот. Моего соперника, с которым остались вдвоём на финишной прямой, активно поддерживал горком партии и оказывал негласное воздействие на авторитетных представителей вуза в пользу своего протеже. А сейчас доцент Скопов сидел передо мной и всем своим видом показывал, что готов к любому повороту в разговоре, кроме одного — дать задний ход и загладить резкость своего выступления.

— А, собственно, что вас волнует? — спросил я. — Каждый имеет право высказывать своё мнение. Были и другие выступления, и в итоге выборщики поддержали мою программу развития вуза. Теперь все, кто голосовал за меня или против, будут её выполнять и дополнять. Жду вашего участия в общих делах. И последнее, — сказал Скопову на прощание, — критику в свой адрес принимаю, но всякие домыслы и инсинуации — нет! Вроде «одна баба сказала», «держитесь подальше», «как бы потом не пожалели об этом» и т. п. А знаете, почему не боюсь?

В глазах Ивана Ивановича промелькнул живой интерес. Вероятно, он подумал, что сейчас я доверительно сообщу ему о своём высокопоставленном покровителе.

Выдержал паузу и разочаровал своего собеседника.

— Не боюсь, потому что за ректорское кресло не держусь, а намерен работать вместе с коллективом для общего блага. А о своём выступлении, Иван Иванович, забудьте.

Однако Скопов ушёл, как мне показалось, не удовлетворённый разговором. Не поверил.

Начались трудовые будни, и стало не до выяснения отношений и личных обид. Стремительно развалился монолит под названием «развитой социализм», выпестованный в нашей стране компартией и всех нас взрастивший, а затем с карты мира исчез СССР. В стране и в головах людей воцарился разброд и шатания. Перед всеми возникла реальная проблема, как устоять и выжить в условиях навалившейся рыночной стихии. По сути, спасение утопающих стало делом рук самих утопающих. Прежнюю программу развития института пришлось отправить в архив и срочно разработать антикризисную, что и было сделано. Концепция выживания уместилась на двух неполных машинописных листах. В основе её лежал здравый смысл, коим и следует руководствоваться, применяя различные макро- и микроэкономические теории. Суть его в том, что надо ставить перед собой реальные, выполнимые цели и задачи в соответствии с располагаемыми ресурсами и источниками их пополнения. По одёжке протягивать ножки. Экономно расходовать средства, структурировать расходы под приоритеты по принципу убывающей значимости. И последнее: не путать собственный карман с общим, а тем паче с государственным. Как говорится, все гениальное просто на уровне общих рассуждений. Конкретика гораздо сложнее.

Для коллектива института главным приоритетом стало сохранение своего вуза, и прежде всего сохранение профессорско-преподавательского состава, обслуживающего персонала, контингента студентов и аспирантов. Для этого в тяжелейшие девяностые необходимо было ежемесячно выплачивать заработную плату и стипендии в полном объёме. Как это обеспечить, если бюджетное финансирование скукожилось, как шагреневая кожа? Учредитель вуза — Министерство высшего и среднеспециального образования России — исполнял смету по статье «заработная плата» с задержкой и далеко не в полном объёме. О других статьях сметы и упоминать не приходится. Так, на содержание зданий и учебный процесс выделялись суммы, позволяющие закупить только тряпки и мелки для досок. Единственный выход из положения был один: научиться самим зарабатывать внебюджетные средства на необходимые нужды. Определились с источниками доходов: это плата за обучение студентов сверхплановых заданий, а также за переподготовку экономических кадров, поступления от хоздоговорной и научно-исследовательской деятельности, плата за консультации по маркетингу, аудиту, экономическому анализу, арендная плата сторонних организаций, привлечение спонсоров и т. п.

Располагаемые учебные площади не позволяли существенно увеличить сверхплановый контингент студентов, обучаемых на платной основе. И тогда решили обойти это препятствие — вуз сам «пришёл» к потенциальным студентам в малые города Ростовской области, Краснодарского и Ставропольского краёв, а также некоторых республик Северного Кавказа. Так возникла филиальная сеть института. Возможно, когда-нибудь его студенты напишут курсовые и дипломные работы на эту тему, с анализом всех положительных и отрицательных моментов. Но в то время создание филиальной сети существенно пополнило ресурсы. За счёт бюджета и внебюджетных доходов удалось ежемесячно заработную плату преподавателям и стипендии студентам выплачивать в полном объёме с учётом инфляции, а также покрывать расходы на первостепенные нужды. Кроме того, перед преподавателями открылась возможность дополнительного заработка за преподавательскую деятельность в филиалах и не искать совместительства на стороне. Родители студентов в районных центрах были довольны тем, что их чада получают высшее образование, находясь под их крылом в трудное время. Местные администрации приветствовали появление своего рода центров образования, культуры, организации студенческой художественной самодеятельности, спортивных соревнований и других молодёжных инициатив, которые оздоровили климат в местной молодёжной среде. Поэтому районные администрации предоставляли филиалам здания на льготных условиях, а порой и безвозмездно.

Заработанные внебюджетные средства только после формирования фонда заработной платы распределялись на прочие нужды. На все запросы, естественно, средств не хватало. Поэтому возникали споры, обиды. Особое неудовольствие высказывали представители хозчасти. Но распределение средств проходило гласно и утверждалось на совете вуза, поэтому все удавалось утрясти, и страсти утихали.

Представители технических вузов завидовали гуманитарным вузам как в возможностях пополнения внебюджетных доходов, так и их распределению с высоким удельным весом заработной платы в общих затратах, который составил семьдесят процентов. Действительно, технические вузы обладали значительным парком оборудования, что требовало больших затрат на его содержание. Плюс расходы на материалы и реагенты, без которых нельзя было организовать учебную и научно-исследовательскую деятельность. В этом отношении у гуманитарных вузов не было такого обременения. Но зато технарям и естественникам не надо было в корне менять содержание учебной подготовки студентов. Законы физики, химии, биологии и др. действуют одинаково в любой социально-экономической формации.

А экономистам, юристам, управленцам и прочим пришлось кардинально менять учебные планы, программы, разрабатывать новые курсы и т. п., чтобы они отвечали рыночным реалиям. Преподаватели переучивались на ходу и по-новому учили студентов, осуществляли переподготовку экономических кадров на производстве. А ещё Макиавелли считал, что самое трудное — менять старое на новое.

Пришлось всем в вузе потрудиться, порой двигаясь путём проб и ошибок, спорить, убеждать друг друга, искать и находить приемлемые решения. В преодолении трудностей сплачивался коллектив, и в результате удалось не только сохранить, но и развивать свой вуз, укрепить его материально-техническую базу, обеспечить качественный рост кадров. В результате институт обрёл статус университета по всем кондициям. А главное — университетские научились преодолевать трудности, работать, опираясь прежде всего на собственные силы, не предаваться растерянности, а тем более унынию, не терять чувства юмора и добиваться намеченного без чрезмерного натиска и мрачноватой серьёзности. Каждый член коллектива проявил инициативу и внёс свою лепту в общее дело. Это очень важно, ибо трудности были и будут во все времена. Надо быть готовыми к их преодолению.

…Прошло десять лет. Начался третий срок моего ректорства. Произошла вторая встреча с доцентом Скоповым. Я знал, что он пользуется заслуженным авторитетом у коллег и студентов и активно участвует в общих делах. Но как-то избегал встреч со мной, соблюдая дистанцию. И вот теперь с присущим ему достоинством сидел передо мной и улыбался.

— Знаете, — сказал он, — долгое время все ждал, когда же мне последует наказание за резкое выступление против вас. И понял, что этого не дождусь.

В свою очередь, я улыбнулся и хотел сказать, что он зря омрачал свою жизнь беспочвенными опасениями.

— Нет, не то, это не главное, — не дал мне рта открыть Скопов, — главное, чтобы вы знали: десять лет назад я был не прав. И рад тому, что коллектив меня не послушал, а выбрал вас ректором. И мы многого достигли под вашим руководством.

— Иван Иванович, — оторопело сказал я, сдерживая эмоции, — ваше признание принимаю с благодарностью и расцениваю как награду, которую ставлю даже выше всех официальных наград и поощрений.

Продолжая улыбаться, мы обменялись крепким рукопожатием и расстались довольные друг другом.