1,7 м/c
87%
755 мм рт. ст.
13 °C
21 °C
В воскресенье, 24 октября, в многострадальной роще на Шоссейной, которая до недавнего времени никого не волновала, прошёл субботник. Организовала его администрация Ростова и подоплёка происходящего особо и не скрывалась — показать заботу власти о зелёных насаждениях на фоне новых обвинений в желании отдать эту территорию под застройку.
К моменту, когда в рощу прибыл Логвиненко, там уже вовсю кипела работа. При этом, что бывает не часто, убирали территорию даже не столько муниципальные службы, сколько простые горожане. Многие приехали семьями, пакеты с мусором носили даже дети. Муниципальные же службы сосредоточили внимание на том, в чём ростовчане бы сами явно не преуспели — спиливанию и уборке крупных аварийных веток. Они же собирали и вывозили мусор.
Впрочем, не обошлось и без казусов. Например, какой-то мужчина старательно и почти демонстративно зачем-то косил триммером палую листву.
Прибыв на место, Логвиненко в сопровождении своих замов и главы Ленинского района Владимира Влазнева бодрым шагом пошёл смотреть рощу. Ростовчане, пришедшие сюда не только ради субботника, но и чтобы пообщаться с главой о судьбе территории (а таких оказалось много), сразу же взялись его сопровождать. Причём их число всё время прирастало.
Остановку Логвиненко сделал уже ближе к берегу Дона, посреди камыша. Здесь и произошло общение с народом. И начиналось всё очень мирно. На вопрос одного из местных активистов о судьбе рощи глава администрации ответил, что земля тут уникальная, нетронутая, надо её сохранить.
— Тут 4 земельных участка, их надо накрыть планом межевания и проектировки, чтобы понять, что тут можно сохранить и что делать с остальным. Территория эта муниципальная и без администрации никто ничего сделать не сможет. Всё, что можно сохранить, надо сохранить, — заявлял Логвиненко.
В целом, по его словам, картина вырисовывалась следующая: там, где именно роща с деревьями и тропинками (ближе к Шоссейной), надо по возможности всё именно так и сохранить, сделать некий экопарк. Разве что добавить дорожки и освещение. А с тем, что ближе к Дону, где камыш и заболоченная местность, надо однозначно делать что-то более радикальное. Например, продлевать сюда парк Левобережный с его плиткой, подпорными стенками и прочим. В итоге получалось бы, что часть граждан получит ещё один типичный «парк культуры и отдыха», а другая часть — некий уголок нетронутой природы.
Звучало красиво и многообещающе. Но пока, признавал Логвиненко, всё это лишь варианты развития событий. Сейчас же он прибыл сюда посмотреть, что это вообще за роща, из-за которой столько шума, а заодно оценить, сколько людей придёт её убирать. Удовлетворило ли его увиденное, он так и не сказал.
Послушав про экопарк, одна из пришедших на субботник девушек предложила закрепить эти планы документально. На что Логвиненко внезапно спросил, какое у девушки образование. Та ответила, что юридическое.
— Тогда вы должны знать, что строить ничего здесь нельзя, — говорил глава администрации.
— Но у нас правила землепользования и застройки, есть генеральный план... — пыталась возразить девушка.
— Вы генплан видели? — перебил её Логвиненко.
— Да.
— В каком году он был принят?
— В 2018.
— В 2016!
— Смотрите, — прервала девушка экзаменовку, — вы со мной сейчас разговариваете как с обычным горожанином. Я не обязана знать все эти нюансы. Любой инвестор может сейчас запросить эту территорию на проект межевания и планировки {для дальнейшей застройки. — Donnews.ru}.
— Может. А мы можем отказать! — парировал Логвиненко.
Однако тут же получил один и тот же вопрос из разных уст:
— А вы откажете?
— Будут публичные слушания, и если таково будет мнение горожан, то, конечно, откажем, — продолжил Логвиненко. — Весь плюс этой территории в том, что она муниципальная. Но сейчас муниципалитету надо определиться, что здесь делать. Надо послушать всех, не только тех, кто тут живёт, а людей из других районов тоже.
На это главе администрации напомнили, что мнения горожан по различным проектам регулярно признаётся «нецелесообразным к учёту». Что, собственно, и произошло с рощей на Шоссейной. Официально в процедуре общественных обсуждений приняли участие 9 человек, и их мнение не учли. Как и собранные 1,5 тысячи подписей в защиту рощи, которые сочли фейковыми.
Наконец кто-то задал главный вопрос: зачем же было переводить территорию под рощей в общественно-жилую зону, если здесь планируется создавать парки. Однако ответ был откровенно странным.
— Знаете, — говорил Логвиненко, — когда кто-то не хочет слушать и пытается задавать вопросы, не связанные с тем, о чём мы говорим, очень сложно...
Тут уже толпа перебила его, заявив, что вообще-то это главный вопрос повестки. Главе администрации тут же предложили рассмотреть вопрос о том, чтобы вернуть территории рощи зону Р-1, то есть зелёных насаждений, пообещав ради такого дела даже оформить инициативу на сервисе «Активный ростовчанин». Логвиненко одобрил, но с одним «но»:
— Сделаем так. Вот там, где мы сейчас стоим {прибрежная зона}, здесь точно Р-1 быть не может. А вот за речкой {территория самой рощи} — может быть.
На этом конструктивный разговор и закончился. Потому что дальше последовал вопрос о том, как же так вышло, что администрация потеряла 1,5 тысячи голосов ростовчан, которые выступили в защиту рощи. И Логвиненко ответил на него предложением «взять перчатки и пойти поработать, убрав ту территорию, за которую вы задаёте столько вопросов».
Дальше главе администрации предложили вспомнить хотя бы один случай, когда жители на публичных слушаниях выступили против чего-то и их послушали. Логвиненко в ответ попросил напомнить ему какие-нибудь слушания, куда бы пришло не девять человек. И ему напомнили про Александровскую рощу. На что глава администрации сказал, что он «тогда не работал».
— По поводу взаимодействия людей с администрацией, — встала перед Логвиненко невысокая девушка с мусорным пакетом. — Извините, я тут с мусором...
— Там точно мусор? — улыбаясь спросил глава администрации.
— Вот, посмотрите.
Девушка распахнула мешок и показала Логвиненко его содержимое.
— Ну, немного, — оценил он.
— Немного, но старалась, — продолжила она. — Вопрос по взаимодействию с гражданами. Покажите, пожалуйста, человека, который ведёт ваш Instagram. Он просто блокирует людей, которые задают адекватные, но неудобные вопросы.
— Откройте мой Instagram, там сотни обращений от людей, и их же не заблокировали. Возможно, кого-то и заблокировали, но не надо писать оскорбления, делать какие-то непонятные выводы, писать с закрытых аккаунтов.
Тут уже Логвиненко показали парня, который якобы писал без оскорблений, с открытого аккаунта и не делал никак непонятных выводов. Однако его забанили.
— Ну, такого не могло быть, это неправда, — отрезал глава администрации.
— А если всё-таки заблокировали, то как быть? — не унималась девушка. — Полторы тысячи человек вам подписали петицию, вы отказались им отвечать. Администрация сказала, что таких людей не существует.
— Знаете что. Я вот смотрю, сотни людей работают. Вы взяли пакетик, положили туда несколько бутылочек и теперь пришли и говорите: «Я хочу получить ответы», — не выдержал Логвиненко и зашагал дальше.
Дальше было ещё несколько остановок и несколько «выходов в народ», однако вопросы были, по сути, одними и теми же. Впрочем, Алексей Логвиненко уже был более сдержан и терпеливо каждому объяснял одно и тоже: никакого инвестора на территорию нет, вырубать никто ничего не собирается, конфликта с ростовчанами нет, но есть дискуссия. Он также пообещал создать рабочую группу, включив в неё в том числе и общественников, чтобы она более-менее регулярно собиралась, следила за судьбой этой рощи и держала людей в курсе.
Главное же, что, пожалуй, надо запомнить из всего этого мероприятия, — это ответ Логвиненко на вопрос о том, к каким выводам он пришёл, побывав в роще и погуляв по ней.
— В моём понимании, — отвечал глава администрации, — всё, что зелёные насаждения, надо переводить в зону Р-1 и устанавливать защитные границы. А там, где их нет, — посмотреть, что можно сделать {с точки зрения благоустройства}, чтобы город был городом, а не камыши.
За обещание не допустить застройки этой территории такое заявление людей вполне устроило, кто-то даже похлопал. Даже несмотря на то, что на вопрос о том, зачем же было разрешать здесь жилую застройку, ответа получено так толком и не было.
