1,7 м/c
87%
755 мм рт. ст.
13 °C
21 °C
В Ростове с подачи правительства Ростовской области и несмотря на поговорку «О мёртвых или хорошо или ничего» состоялась экспертная встреча, посвящённая вопросам импортозамещения в сфере электроники и микроэлектроники. Как в итоге выяснилось, проблема не только в том, что микроэлектроники в России нет уже лет тридцать, но и в том, что возрождать её сейчас с точки зрения бизнеса невыгодно. Впрочем, в связи с известными событиями и последующими санкциями вопрос уже не в том, можно ли на этом заработать. А в том, что отставание России от развитых технологических стран может стать критическим. По словам экспертов, останков отечественной микроэлектроники ещё хватает на то, чтобы «Калибры» и «Кинжалы» летали, но и внутри этих ракет далеко не всё отечественное.
Школа микроэлектроники в России есть, но отрасль давно умерла
По словам гендиректора ООО «Росинтех» Виталия Щебета, электроника в России есть. И специалистов по-прежнему готовят неплохих. Российские инженеры работают в Samsung, AMD, Intel и других крупных компаниях-лидерах рынка электроники и радиоэлектроники.
— А вот микроэлектроника в нашей стране как отрасль, к сожалению, умерла, — продолжает он. — И умерла напрочь, ещё где-то в середине 90-х годов прошлого века. Те предприятия, которые остались — «Микрон», производители процессоров «Эльбрус» и «Байкал» — это больше софтверные компании {компании, основными продуктами которых являются различные формы программного обеспечения, программные технологии, дистрибуция и разработка программных продуктов. — Dоnnews.ru}, нежели производители микроэлектроники. Производственные мощности, которые у нас остались и хотя бы как-то работают, — это электроника уровня конца 80-х — начала 90-х годов прошлого века. Это транзисторы, дискретные элементы, максимум микросхемы низкой плотности.
Официальные каналы поставки в Россию микроконтроллеров и микропроцессоров полностью перекрыты. На рынке дефицит этой продукции. При этом отечественных чипов, соизмеримых по производительности с зарубежными, не существует.
— У нас есть одна современная разработка «Микрона» на базе RISC-ядра. Но первая партия этих процессоров в прошлом году почти вся была забракована. А инженерная партия, которая должна была появиться в сентябре этого года, с производства так и не вышла, — рассказал Щебет.
Он добавил, что то немногое, что осталось в стране от отрасли и могло бы стать базой для её возрождения, закрывает потребности военных:
— Но это уже точно то, что вообще нельзя никак потерять. Иначе «Калибры» и «Кинжалы» не взлетали бы, там внутри в основном отечественная микроэлектроника. Но вот ноутбук на отечественной микроэлектронике сейчас невозможен. Его можно собрать в России, но точно не из отечественных комплектующих.
Почему микроэлектроника в России умерла?
По словам Щебета, это произошло из-за того, что в стране полностью разрушены все цепочки — начиная от разработки и заканчивая производством.
— Микроэлектроника, если проводить аналогию, — рассказывает он, — это цветочек. А всё остальное под ним — листья, стебель, почва и так далее — это точное приборостроение и другие необходимые отрасли. Они все «лежат». Производители токарных станков, к примеру, остались без разъёмов. Их нет. На площадках, которые продают эти комплектующие, продаются б/у разъёмы, которые побывали уже в 1-3 устройствах. Новых нет, хотя они очень нужны. И ведь это даже не микроэлектроника, это её база.
Щебет вспоминает, что когда он работал руководителем в одном институте и занимался разработкой электроники, то как-то к ним пришли военные и заявили, что им нужны отечественные SMD-резисторы, SMD-конденсаторы, микросхемы и так далее.
— Я говорю: хорошо, давайте сделаем. Считаем себестоимость — и тут же: «Нет, давайте по обходному листу китайские и всё китайское». И это хорошо ещё если китайское, а то иногда неизвестно вообще, откуда оно взялось и кто произвёл, — рассказал Щебет.
На возрождение микроэлектроники в России понадобится как минимум 10-15 лет
Как говорит гендиректор «Росинтех», чтобы поднять отечественную микроэлектронику, нужно провести огромную работу. То, что потеряно тридцать лет назад, заново будет воссоздаваться в течение лет десяти-пятнадцати. И то лишь при условии, что государство будет в этом активно помогать. Инициативные люди с опытом и умением построить сложное производство есть, но без инициативы и финансирования со стороны государства ничего не выйдет.
В пример он приводит Китай, который в конце 80-х годов прошлого века начинал с производства «всяких тетрисов и свистелок», для которых «кристаллы можно вырастить буквально в гараже».
— Ребята на этом научились, лет десять-пятнадцать ковырялись где-то внизу, а потом сделали резкий скачок. И сейчас у них есть всё своё. При поддержке правительства Китай практически полностью закрыл проблему микроэлектроники.
Щебет считает, что российские власти вполне могли бы пойти по самому простому пути — дать деньги людям, которые могут что-то сделать. И этого уже было бы достаточно. Финансирование при этом могло бы идти через государственный венчурный фонд, чтобы люди, получающие деньги, отвечали за них.
— Начинать надо с замещения элементной базы, — уверен он. — Но она должна быть не только не хуже, но и дешевле импортной. Но с нашим Налоговым кодексом это практически невозможно. Мы никогда не сможем конкурировать с китайцами, если не будет заградительных таможенных пошлин.
Привезти импортное оборудование в обход санкций — не проблема
Но никаких заградительных пошлин ждать не стоит, говорит учредитель ООО «Бештау» (строит в Ростове завод по производству ноутбуков) Олег Осипов. Этот вопрос в Минпромторге РФ уже поднимался, и там напомнили, что Россия входит в ЕАЭС. В одностороннем порядке такие решения не принять, а на согласование с остальными участниками ЕАЭС уйдёт лет пять.
С оценкой состояния микроэлектроники в России, данной Щебетом, Осипов согласен лишь частично. Проблему отсутствия высокотехнологичных станков он считает преувеличенной. Проблем с их ввозом в страну нет, просто приходится использовать обходные пути.
— Ничто не помешало нам недавно привезти оборудование, произведённое 22 мая этого года, — продолжал учредитель «Бештау». — Оно ровно шесть месяцев простояло в стране покупателя, у дистрибьютора. После шести месяцев оно считается б/у и не подпадает под ограничения по импорту или экспорту. Да, логистика длиннее, на 5-7% выходит дороже. Но проблем привезти в Россию оборудование нет.
Другой вопрос, что наличие даже самых современных станков не позволит России производить современную продукцию. Чтобы производить на них «отечественную» электронику и микроэлектронику, нужны расходные материалы, которых в России также нет. Их срок жизни гораздо короче, чем у станков — всего два-три месяца. Так что по описанной выше схеме их уже в обход санкций не привезти.
— С теми фоторезисторами и чистыми кислотами, которые у нас есть, максимум что возможно для России — это 90 нанометров, а точнее, если смотреть правде в глаза, — 150-90 нанометров, — говорит он. Тайваньская компания TSMC, для сравнения, освоила уже трёхнанометровый техпроцесс. Она является основным производителем чипов для таких компаний, как AMD и Nvidia. У неё же закупались чипы для «отечественных» процессоров «Эльбрус». Эти поставки из-за санкций прекратились ещё в конце февраля 2022 года.
Российская микроэлектроника может не найти потребителя
Но основная проблема, продолжает Осипов, в другом. Литографию в 28 нанометров — весь технологический цикл, включая ПО — можно купить за $ 7-10 млн. И даже есть люди, готовые это сделать. Но, как выясняется, нормально работать такое производство не будет.
— Проблема в том, что в России нет потребителя. Потребление российского рынка позволяет производить 100-200 тысяч процессоров в год. Литограф умеет делать 100 пластин в час. Я его куплю и сделаю за месяц миллион чипов. Куда мне их деть в России? Работать на экспорт в текущих условиях невозможно. Я закупаю в Китае 1,2 млн кристаллов — это минимальный объём заказа — и мне этого хватит на три года работы. Если бы я их делал сам, то выпустил бы этот миллион за месяц, а дальше оборудование бы простаивало. А оно не может простаивать, там нужна поддержка особых режимов, температур и так далее. Это очень дорого, — пояснил Осипов.
То же самое и по другим компонентам.
— Если я сейчас построю завод тонкоплёночных плат, то мою годовую потребность в 2,5 млрд компонентов я закрою за месяц. Потом мне надо будет увольнять с завода людей и останавливать его.
Выход из ситуации, по его словам, на начальном этапе мог бы быть в кооперации между российскими производителями при поддержке государства.
— От Минпромторга РФ недавно прозвучало заявление, что государство готово делать проекты по микроэлектронике, заведомо убыточные. Страна к этому пришла. Так что не всё так плохо, — считает Осипов.
По его словам, если с подачи властей в России начнёт развиваться радиоэлектронная промышленность, то появится и спрос на компонентную базу. В таком случае появится и смысл строить отечественные заводы.
— Какое-то время назад «Россети» заявили, что им понадобился видеорегистратор, причём дешевле, чем китайский, — вспоминает гендиректор «Бештау». — Мы им его сделали и уже три года поставляем. Как мы получили контракт? Приехали в их офис, привезли стакан воды и бросили туда наш видеорегистратор. Он продолжил работать. Теперь если у «Россетей» выходит из строя видеорегистратор, то они его не выбрасывают, как раньше, а присылают к нам на ремонт. Чаще всего там требуется всего лишь замена литий-ионного аккумулятора. Мы их закупали, но сейчас завод по их производству строим в Ростове.
В Минпромторге обновили стратегию
Добавим, в сентябре этого года «Коммерсантъ» сообщал, что Минпромторг РФ подготовил обновлённую концепцию госполитики по развитию российской микроэлектроники до 2030 года. В документе чиновники признают ключевые проблемы отрасли: серьёзное технологическое отставание, зависимость от зарубежных технологий и фабрик, острый кадровый дефицит. Чтобы исправить ситуацию, предлагается увеличить производственные мощности, расширить фундаментальные исследования и фактически с нуля создать профильное машиностроение.
Впрочем, попытки переложить вину на неких внешних врагов, указывает издание, тоже имеются. Например, отмечается «недобросовестная конкуренция со стороны зарубежных поставщиков электроники».
Министерство предлагает участникам рынка координировать «исследования в области передовых технологий», увеличить мощности «в том числе за счёт освоения производства микроэлектроники с современными топологическими нормами», создать (фактически с нуля) отрасль электронного машиностроения, и наконец, отказаться от иностранных архитектур при проектировании электроники.
Для решения поставленных задач производителям обещают упростить доступ к грантам, субсидиям и льготным кредитам. Это в свою очередь приведёт к росту внебюджетных инвестиций. И, как итог, после 2030 года возродившаяся российская микроэлектроника начнёт «экспансию на международные рынки».
