Стен Шёстрём: Европа не может согласиться с решением России о переносе границ

Корреспонденту Шведского радио Стену Шёстрёму за шестьдесят, но выглядит скандинав гораздо моложе своих лет. За плечами у него работа в Нью-Йорке, командировки в Иран и Ирак. Долгое время Стен работал в Москве, причём в не самое спокойное время — в начале и середине 90-х. Одна из последних поездок была в Крым, сразу после того как он отошёл к России.

В Ростовскую область Шёстрём приехал впервые, чтобы пообщаться с беженцами из Украины.

Едем в Донецк: там самый крупный в регионе временный пункт размещения. Хотелось бы поговорить с теми, кто только что перешёл границу, поделился Стен, садясь в машину.

Два часа езды — достаточное время для того, чтобы закрепить первое знакомство. Стен окончил университет в Стокгольме, там же стал учить русский. Говорит практически без акцента. Если бы я так говорил по-шведски, то был счастлив. Кроме русского Стен знает немецкий, датский, английский и французский языки. «Мой французский стал хуже, практики нет», — извиняющимся тоном сообщил он.

На вопрос, не страшно ли ехать туда, где стреляют, Стен отвечает, что страшно было в Москве в 1993 году, когда шёл штурм телебашни.

— Тогда, если не ошибаюсь, погибли как минимум пять человек из числа сотрудников СМИ. Причём это были не военные журналисты, и погибли они во многом из-за того, что не знали, как себя вести в такой ситуации. Нам повезло тогда и повезло в Багдаде, когда мы уехали из гостиницы незадолго до бомбардировки. Сейчас тоже стреляют... — пространно заметил журналист.

Шёстрём и начальник временного пункта размещения полковник Виктор Панченков

К часу дня приезжаем в лагерь. В нём, рассчитанном на 500 человек, сейчас всего 79. «Я думал, что будет больше», — сокрушается Стен.

Начальник пункта Виктор Панченков поясняет, что вчера вывезли людей в Ставрополь, Махачкалу, Волгоград. А всего за месяц в пункте пропуска обогрели, накормили и дали временный приют почти десяти тысячам человек.

Нам «повезло»: через 15 минут после нашего приезда к палаткам прибывает группа беженцев с кучей чемоданов, с колясками, с малыми детьми.

Жительница Суходольска Алла с мужем и двумя детьми приехали в Россию к родственникам. Они тут два дня, и за ними сегодня должны приехать. Стен интересуется у них: «А вы не думали остаться в России?»

— Были такие мысли, но мы пока не решаемся на такой шаг. Там же квартира, сделали ремонт. Там родная земля. Вот пока у мужа отпуск, решили сюда приехать, — рассказывает Алла.

Владимир и Лариса приехали из Северска с твёрдым намерением остаться в России, их на родине уже ничто не держит. «Корову оставили соседям», — говорят.

— Мы в Москву хотим перебраться, в Украине работы нет. Всё развалено. Я вот зоотехник племенного хозяйства, а куда я могу применить знания? И у мужа тоже по специальности нет работы, — рассказывает Лариса Стену.

Но, как выяснилось, отсутствие работы не единственная причина, по которой семья решила оставить родные края.

— У нас сын 18-летний, и ему уже несколько раз приходила повестка из военкомата, в армию его хотят забрать. А мы не хотим, чтобы его убили на войне, — завершил разговор отец.

В медчасти Стен интересуется, с какими жалобами обращаются больные. Ему отвечают, что дети, как правило, с ОРВИ, а взрослые — с давлением.

— Зачастую у людей резко поднимается давление. Сами понимаете, столько пережить. Есть и больные с сахарным диабетом. Есть и ушибы. Если можем обойтись своими силами, то оказываем помощь на месте. Если требуется стационар, отправляем в местную больницу, — говорит фельдшер.

Ещё одна семья занимает небольшую палатку. Внутри в полдень довольно жарко, поэтому выходим на воздух. Отец семейства Геннадий, по профессии автослесарь, хочет увезти семью на Камчатку.

— Но нет денег, — говорит он. — Бежали сломя голову.

На прощание Стен фотографирует семью на мобильник и говорит, что этот снимок, наверное, появятся на сайте.

К слову, нехватка или отсутствие денег — самая частая проблема, на которую жалуются беженцы. Кто-то говорит об этом вполголоса, но бывает, что о безденежье заявляют так громко, что не услышать невозможно.

Был случай, когда прибывшая из Луганской области женщина в ультимативной форме потребовала дать ей денег и отвезти в Москву. При этом она отнюдь не выглядела неимущей. Ей ответили, что в пункте ей могут предоставить ночлег, накормить, оказать помощь, заправить бензином автомобиль (с этим помогает церковь) и посодействовать в размещении, но денег не дадут — их попросту нет.

Но это издержки, люди разные бывают, сказал сотрудник лагеря.

Обратная дорога заняла больше времени, в основном из-за пробки перед Ростовом.

Спрашиваю, какие у Стена впечатления от поездки.

— Я ожидал увидеть больше людей в лагере, — с явным сожалением говорит швед и в, свою очередь интересуется: — А как они добираются до границы, чтобы в Россию попасть?

— Кто-то едет на своих машинах, кто-то договаривается с частниками. Есть люди, которых привозят на автобусах. Потом эти автобусы уезжают обратно, а люди проходят контроль, — пересказываю то, что услышал от беженцев, когда задавал им такой же вопрос. — Стен, а тебя что-то удивило в лагере, кроме того, что людей не много?

— Ты уже знаешь, что я много где побывал, и в таких же лагерях тоже. Меня здесь поразило, что очень чисто. Ну, у России, видимо, много средств, чтобы обеспечить приём для такого количества людей.

Разговор наш продолжился в аэропорту Ростова перед отлётом Стена в Москву.

— Стен, когда мы ехали в Донецк, я тебя спросил: что думают европейцы по поводу событий на Украине, кого поддерживают? Ты ответил, что в Европе превалирует точка зрения официальных украинских властей. Ты можешь объяснить, почему?

— Такую точку зрения, на мой взгляд, сформировали два момента. Первый: как правило, в борьбе маленького и большого, слабого и сильного люди на стороне слабого. Вспомни ситуацию во Вьетнаме. Тогда тоже Америку, мягко говоря, не все страны поддерживали. Огромный Дядя Сэм и маленький Вьетнам, борющийся за свою свободу.

Второй момент: ситуация с Крымом. В Европе территориальный вопрос и перенос границ уже давно закрыт. И поэтому решение России изменить границы вызвало явное непонимание у европейцев. Если мы и у себя сейчас откроем эту «коробку», тогда у нас будет кошмар. Немцы потребуют вернуть Калининград, финны — земли в Карелии. А у моей страны могут появиться виды на Аландские острова, где 99% населения — этнические шведы. Ну, я об этом даже думать не хочу. Потому что в данной ситуации это невозможно.

— Стен, вопрос не политический. Ты работал в Штатах, в России. Чем отличаются, если отличаются, американцы, европейцы от русских?

— Американцы более открыты, дружелюбны. У вас довольно закрытые люди. Что касается русских и европейцев, то европейцы более порядочные.

Тут произошёл небольшой сбой. О, великий и могучий русский язык! Язык Пушкина Стен знает прекрасно, но оказалось, что слово «порядочные» в интерпретации шведского журналиста означало не моральную характеристику, а лишь любовь к порядку.{{voter}}

— Извини, я не совсем верно выразился. Я хотел сказать, что европейцы больше уважают порядок. А вы, русские — прям какие-то анархисты, — последнее предложение Стен говорит с дружеской улыбкой.

Передача о поездке в лагерь беженцев в Ростовскую область должна появиться на днях.